Хозяин бара ответил:

– Кот уже на месте. В клетке. Не поверите – сам пришел! Видимо, набегался, проголодался. Отвык, должно быть, от уличной пищи, которую, оказывается, добывать приходится. Тут-то он на всем готовом: только пасть открывай да жри и лакай. Я вот его…

Инспектор прервал котовода:

– Давно явился?

Хозяин бара задумался:

– Да, уж… с час, наверное, назад…

Серж тут же обратился к консьержу:

– Когда обнаружили труп?

Тот посмотрел на наручные часы:

– Так и часу не прошло. Человек, должно быть, теплый еще…

Инспектор спросил вновь:

– А как долго, думаете, он пролежал до того, как вы его заметили?).

Консьерж пожал плечами:

– Может, минуту, может, две. Потому как я во дворе весь вечер сидел, и когда этот с трубой прошмыгнул непонятно… У нас парадное с улицы заперто уже неделю, замок там сломался, все починить не могут за столько-то дней. Вот я у двери со двора и сидел, семечки щелкал, о жизни размышлял, – почесал губу о губу. – Потом отлучился совсем ненадолго… ну, по нужде, – дыхнул он кальвадосом, – выхожу обратно, а голубчик с третьего этажа лежит и это, кровь из его головы медленно так ширится, густая. Я, конечно, сразу к телефону. Сначала хотел в «скорую» позвонить, но, видно было, мертвый он уже: не дышит… Да еще бы – с такой-то высоты головой о брусчатку…

– А пока вас не было во дворе, никто в подъезд не входил, никто из него не выходил?

– Нет, – убежденно закачал головой консьерж, – я бы непременно заметил. У меня ж комнатка на первом этаже. Дверь открыта, и я из кухни – от шкафчика, у которого я за стаканом… ну, по нужде, – все вижу: никто мимо не сновал.

Инспектор надавил пальцем на висок:

– Как-то все не очень сходится. Однако, если немного со временем ошибается и хозяин бара, и консьерж…

Любитель семечек и кальвадоса обиделся:

– Я никогда не ошибаюсь. Я считать умею: меня вокруг пальца не поставишь…

Серж продолжал размышлять вслух:

– Хозяин бара сказал «с час назад»… Для него пятнадцать-двадцать минут вперед или назад ничего не значат. Если так, то все сходится: кот был здесь. Набезобразничав, вернулся домой, в бар…

Помощник подхватил мысль:

– Залег на дно, гад, как настоящий преступник. Но следы-то оставил, по ним его и идентифицируем…, – обернулся. – Понятно, почему дверь открыта. Этот, – заглянул в блокнот, – Давид Оболевич, он, видимо, услышал мяуканье пробравшегося в подъезд кота и решил поинтересоваться…

Консьерж опять обиделся:

– Никогда у меня не было в подъезде котов.

Серж рассудил:

– Вы наверняка заметили бы шмыгнувшего в подъезд человека, а вот кота – далеко необязательно.

Консьерж опять дыхнул кальвадосом, на этот раз задумчиво:

– Пока справлял… нужду, кота, да, мог бы и не заметить. Он же – животное, по полу стелется…

Помощник вновь взял слово:

– Жилец, значит, услышал странные звуки, открыл дверь – вот она до сих пор открыта, – кот и шмыгнул в дом, – снова посмотрел в блокнот. – Давиду Оболевичу это не понравилось, и он решил выдворить животное обратно, гонялся за ним по всей комнате. Но взять Бешеного кота, – глянул на перевязанную руку инспектора, – дело непростое. Он поцарапал, а может, даже и покусал, – уже не глядя в блокнот назвал имя жильца, – Давида Оболевича, Ну а потом сиганул на окно. Обиженный и пораненный человек рванул за котом и, конечно, в горячке не рассчитал: сорвался с такого узкого карниза, – тут Лео облегченно вздохнул. – Так что все ясно: несчастный случай. Извините, инспектор, что побеспокоил ради такого простого дела. Мог бы и сам приехать, все оформить. Несчастный случай со смертельным исходом – чего тут особо расследовать…