Я не выдержала такого искушения. Крутанулась вокруг своей оси, стараясь не смотреть и не стонать от жара, вспыхнувшего в тайных складочках. То самое неугомонное местечко сладко сжималось при виде выпирающих статей варвара.

Когда я открыла глаза, взгляд упал на полупрозрачные створки душевой кабины. А почему бы мне не охладиться под ледяной водичкой? Пусть струи смоют всю глупость прочь.

Скромно прикрываясь, я разделась и мышкой шмыгнула за перегородку.

Инопланетная «вода» лишь раздразнила любовный голод и напомнила о фризе. Холодные струи моющей жидкости медленно ползли по телу, забираясь в потайные складочки, холодя их, это так сильно напоминало неспешные вкрадчивые движения ладоней сугроба. Живот свело сладостной судорогой.

В отчаянии я всхлипнула.

На миг мне показалось, что грозовая туча накрыла небо, но это был всего лишь недовольный чем-то Бран, заслонив свет, он вошёл в душевую кабину.

Воин навис надо мной, его широкие загребущие ладони схватили и стиснули. Огненные, будто лава ладони прогнали скользкие язычки моющего желе, смахнули крупные куски, растёрли по телу.

– Позови меня, – прорычал варвар в ухо. – Скажи моё имя вслух и попроси то, чего ты желаешь… Я выполню любое твоё желание.

Изогнувшись, я увидела, Брана, антенны Илири стояли торчком вместе с мужественностью. Но её-то я как раз не видела, я чувствовала её болезненный напор.

Я сама не знала хочу ли этого или нет, но телесная жажда была сильнее, и я подчинилась давлению воина. Голодное рычание варвара было настолько неистовым, что я мигом вспомнила все утренние способы проснуться и подумала: снять стресс было бы не плохо. А никто лучше воина не умеет этого делать.

Его руки уже на талии гладят и разминают бедра, норовя скользнуть повыше и ухватить за выступающие части. Сжать, смять причинив сладостную мимолётную боль.

Когда набухшая мужественность требовательно упёрлась в булочки – я сдалась.

– Брр-ран… – тихо проворковала я в ответ, превратив короткую «р» в утробное рычание тигра.

Просить не пришлось. Набухшая, вздрагивающая от сдерживаемого желания плоть ринулась в бой.

Стена в душевой кабине ещё не нагрелось и мне казалось я зажата среди двух стихий. Огонь и лёд.

Я наслаждалась жаром сильного мускулистого тела, при этом моя грудь упиралась сосками в ледяную стену душевой, от чего я получала не меньшее удовольствие. Соски сжались от прохлады, груди расплющились от давления, варвар ритмично толкался в меня все сильнее прижимая к стене.

Щека прилипла к поверхности, а резкие вскрики, вырывающиеся из горла, возвращались ко мне прохладным дуновением. Так похожим на дыхание фриза.

Лёд и пламень нравились мне в равной мере.

Примерно также я не могла выбрать между извращённым сексом с фризом и жаркой первобытной любовью варвара.

Ноги дрожали, обессилив, от удовольствия я сползла по стеночке вниз. Воин, посмеиваясь подхватил меня и придерживая продолжил свои развратно-поступательные движения.

Руки его, смазанные желе, скользили по телу. Игривые, наглые пальцы щекотали складочки дразнили потаённые местечки, намекая на сладостный разврат. Лёгкие, несерьёзные игры в мыльной пене – то, что нужно.

После плена у фризов мы с варваром оба были грязны, очень хотелось смыть с себя не только пот, но и память о приключениях на ледяном корабле и планете-тюрьме.

Я имела глупость набрать моющего желе и в ответ намылить варвара. Когда рука скользнула ниже, поглаживая кубики пресса в ладонь скользнуло нечто горячее. Я удивлённо посмотрела вниз.

В моей руке оказалась выдающаяся часть воина, твёрдая, мощная с крупными венами и округлой головкой. Плоть вздрагивала как сдерживаемое дикое животное, готовое тут же бросится, стоит дрессировщику ослабить бдительность.