Некоторые могут спросить, что я думал, когда обрекал на смерть беззащитных немецких женщин и детей, не ощущал ли я каких-нибудь особенных угрызений совести. Так вот – могу сказать, что мне на них было просто наплевать[2]. Да и почему я должен испытывать к ним какие-то сентиментальные чувства, ведь по происхождению я не немец, а хорват. Эти бабы и сопляки, напуганные так, что вызывали у меня острое чувство экстаза, должны были умереть для того, чтобы выжили настоящие солдаты, которые и в самом деле смогут дать отпор врагу. Если бы у меня была возможность, я бы сам произвел экзекуцию над этим сбродом, получив истинно арийское удовольствие. Как сказал фюрер: не тот настоящий ариец, в чьих жилах течет немецкая кровь, а тот, кто не испытывает жалости ко всякого рода слабым и убогим. Единственный человек, благополучие которого меня волнует, это я сам[3]. Поэтому хорошо, что год назад во время грандиозного сражения на Восточном фронте меня там не было. Югославия, несмотря на всех ее пробольшевистских бандитов, после России просто курорт. В противном случае меня сейчас уже ничего бы не волновало. Покойники – люди непритязательные. По ту сторону жизни и смерти им нужен только покой.

Но вернемся к нашим фронтовым делам. Большевики нас жестоко обманули, и вся тяжесть их артиллерийского удара на направлениях прорыва пала как раз на вторую линию обороны, где были сконцентрированы самые боеспособные войска. Русским каким-то образом стало известно обо всех подробностях устройства наших позиций, о местах расположения артиллерийских батарей, о запасных районах, где сконцентрированы резервы, а также о расположенных на некотором удалении от фронта скрытых позициях тяжелых панцербатальонов, которые, действуя из засад, должны были сильно замедлить темп вражеского наступления. Грохот канонады артподготовки, перепахивающей наши позиции, в предутренней тишине был слышен даже в центре Вены – глухое ворчание голодного и очень злого зверя… Там, куда не доставала большевистская артиллерия, даже морские орудия, установленные на железнодорожных платформах, большими группами действуют их пикирующие бомбардировщики, изрядно разрыхлившие наши тылы. Так и в самом деле поверишь в злобного еврейского бога, нашептывающего наши тайны прямо в уши большевистским командирам. Вспоминая, как мы действовали два года назад во время вторжения в большевистскую Россию, вынужден признать, что мы сами на свою голову научили русских всем этим премудростям – и теперь, когда сила не на нашей стороне, они этим успешно пользуются.

А с первой линией русское командование поступило до предела просто. Пока в глубине нашей обороны гремела артиллерийская канонада, передний край на направлениях главных ударов большевиков атаковали их штурмовые части; при этом их действия прикрывали такие чудовищные артсамоходы с пятнадцатисантиметровыми пушками, что наши «Штуги» по сравнению с ними кажутся просто детенышами. Разгромив тяжелыми фугасными снарядами опорные пункты штрафников и перебив всех, кто мог и хотел оказать сопротивление, русские штурмовые части почти беспрепятственно преодолели все три нитки окопов и вышли на расположенные между первым и вторым рубежом позиции заградительных пулеметных команд. Ну и что могли сделать пулеметчики ваффен-СС, когда вместо неуправляемого бегущего сброда против них вышли одетые в тяжелые бронированные жилеты русские штурмовики, поддержанные хорошо бронированными шестидюймовыми самоходными орудиями? Правильно – ничего.