Пемброк искал таких же, которых чувствуешь сразу? Не все чувствуют, но такие, как я… или он. Интересно, а какие Джасмин Роджерс и Эрик Браун? Я ведь никогда поблизости от них не стоял. Их я почувствую?

Нет, не зря они там делятся на какие-то касты. Чего-то я пока не знаю. Многого не знаю.

Зазвонил телефон – Коди. Я ответил на звонок, попутно подумав, что надо было ему выдать одну из двух раций, что лежат у меня под задним сиденьем, это удобно, когда на двух машинах едешь и не нарушаешь ничего.

– Сначала подъедем к дому Макади, он ближе всего.

– Как скажешь, вы лучше знаете место.

Дом Макади, насколько я помнил, принадлежал уже к общине Саломи, а мы как раз и подъезжали к этому городку. Справа показался трейлерный парк за загородкой типа как для скота, слева – заправка и пара магазинчиков, включающих обязательный почти по всей Америке «Антик-шоп», в каком продают или просто старье, или подделки под старье в расчете на наивных проезжих туристов.

За магазинчиком «Такома» свернула налево, ну и я следом за ней. Справа мелькнула красно-белая вышка мобильной связи, слева – что-то вроде фермерского хоздвора, большого. Вокруг так и тянулась чуть заросшая сухим кустарником пустыня, а в ней тут и там виднелись скопления обычно белых амбаров, ангаров, гаражей, цехов – какие-то фермерские производства. Километра через три после поворота увидели рядом с дорогой небольшой рынок под тентами, а может, и не рынок, а мне просто так показалось, может, даже трейлер-парк, а еще через километр справа от шоссе я разглядел немалого размера ангар за скоплением кустарника.

«Такома» прижалась к обочине, остановилась. Водительская дверь открылась, ну и я тоже вышел.

– Это немного странно, – сказал Коди, показывая в сторону ангара. – Это место никто никогда не хотел покупать, оно считается совсем плохим, да и говорят, что люди здесь себя чувствовали не слишком хорошо.

Ангар, насколько мне удавалось разглядеть, был совсем новым. Обычный большой ангар, почти такой же, в каком у меня и офис, и склад, и производство квартирует.

– Дом Макади стоял прямо там, – пояснил Коди.

– Место купили?

– Не знаю. Может, взяли в аренду, но вообще оно было на продажу. Оно было на продажу уже последние шестьдесят лет, им какой-то фонд владел. Хочешь попробовать зайти туда? В случае чего я могу показать бляху.

Ну да, он коп, это нормально.

– Я бы зашел осмотреться. Глянул бы, что там за люди.

В конце концов, если там что-то вроде цеха, на вторжение посторонних, думаю, особенно никто не обидится. В такие места люди приходят, так что это нормально.

Машины снова тронулись с места, неторопливо преодолели расстояние до ворот, закрытых, кстати, на повторный шлагбаум, остановились. Выбравшись из кабины, я привычно коснулся рукой края пистолетной рукоятки под рубашкой. Коди повесил на ремень открытый бумажник с бляхой, а я свою, не думая ее демонстрировать, но действуя «в унисон», повесил на шнурке на шею. Если представится Коди, то я смогу автоматически закосить под копа.

Полдень, самое пекло накатило. Видно, как колеблются очертания холмов вдали в потоках раскаленного воздуха, поднимающегося от песчаной поверхности пустыни. Сколько сейчас? Термометр в машине показывал сто четыре, если по-местному, по Фаренгейту, то есть сороковник.

Так, а они тут совсем недавно, место только начало осваиваться. Ангар совершенно новый, только смонтирован. Площадка разъезжена грузовиками, местами засыпана гравием, но даже по гравию видно, что его только привезли, он еще толком с землей не перемешался, не утрамбовался. Пара контейнеров, у стены припаркованы два пикапа и развозной фургон. Вон еще трейлер в углу, сильно неновый. Водонапорный бак, большой, сверкающий свежей белой краской.