Ору на всё урологическое отделение. Пофиг! Сейчас меня не заботит мнение окружающих. А впрочем, я никогда особо им не интересовался. 

- А я тоже передумала! Моё предложение больше недействительно! Не для тебя!

Кидается в сторону лестницы и вопит, сквозь всхлипы:

- Я ни за что не буду спать с тобой, Варламов! Даже если ты станешь последним живущим на Земле мужчиной!!!

Эта фраза отталкивается от окрашенных в мятный цвет стен лестничной клетки и летит ко мне сотней повторов. Оступаюсь на верхней ступени и... лечу вниз... 

- Аня! - просыпаюсь то ли от своего крика, то ли от резкого движения ноги, отозвавшегося в шве острой болью. - Бл*дь!

Чёртов сон!

- Бл*дь! Бл*дь!

А ведь она и правда кричала эти последние слова сегодня вечером. Или нет?

- Вадим Григорьевич, что случилось? - врывается ко мне медсестра. Надо же, какие они шустрые, когда ты занимаешь одну из "пятизвёздочных" палат.

- Всё нормально. Просто плохой сон.

- Вадим Григорьевич... - подступает ко мне ближе. - Да у вас жар! Я сейчас... Подождите! Я за врачом...

Прошло пять дней

- Здорово, брат! - уже снова хотел нажать на сброс. - Всё утро не могу к тебе пробиться. 

- Вадь! Привет! Да тут такое... У меня Нина рожает, а я с пяти утра, как тигр в клетке, томлюсь в ожидании новостей в приёмном отделении.

- Что, не взяла тебя с собой на этот раз? - ржу над Демьяном. Знаю, что доконал жену на прошлых родах своей гипер заботой.

- Не взяла. Послала практически. - Усмехается он. - А ты там как? Выписали, наконец?

- Да, вот прямо сейчас "выписку шьют" и с вещами на вылет.

- Ну и отлично! Перепугал ты нас со своим осложнением, Вадик. И Аня вчера звонила. Как узнала, распереживалась за тебя.

- Аня? - это имя стало своеобразным горючим для моей крови. Одно упоминание, даже вскользь, и сразу пламя. Ядерный взрыв! 

- Да, прилетит завтра на каникулы. А ты не собираешься? С племянником познакомишься... Побудем все вместе. Семьёй. 

- Собираюсь. - Моментально подхватываю я. К чёрту всё! Стеллу, её родителей с их бесконечными требованиями и пожеланиями по перепланировке загородного дома! Отмажусь. Сошлюсь на плохое самочувствие и всё ещё не покидающие меня боли в оперированной почке.  - Прямо сейчас куплю билеты на ближайший рейс и к вам. Ну давай, Дём! Позвони, как разродитесь, а то у меня вызов по параллельной линии. 

- Ваха! Привет, дружище! Что там у нас насчёт выставки? - Сгребаю содержимое тумбочки в спортивную сумку и, морщась от боли, закидываю на плечо непреподъёмную ношу. - Значит, давай я к тебе сейчас заеду и мы быстро спланируем эту зону. Нет, друг, завтра не смогу. Улетаю в Сочи. 

*  *  *

- Ну как тебе? Шикардос, правда? - Ваха самодовольно обводит пятернёй правый угол своего наброска. Надо же, как он ловко решил проблему с этим несуразным углом выставочного зала. - А здесь хочу поставить девицу и позабавить публику ещё и бодиартом. Круто, а? А может и для тебя ещё одну найти, Вадь? - сально ржёт он. Хрипит своим простуженным голосом. 

- Нет, я пас, дружище. Что-то отошёл я уже от таких забав. - Похлопываю Ваху по спине, но тут же убираю руку. Никак не привыкну к его непереносимости прикосновений в зоне плеч и нижней части спины. Думаю, корни этой фобии берут начало из его тяжёлого детства с отчимом-алкашом. Хотя, могу ошибаться. 

- Извини, Вах. Я опять забыл. 

- Ладно. Чай будешь? - блин, да у него совсем голос сел. 

- Давай, наливай, - отзываюсь я, внимательно изучая наброски совсем юной особы на его мольберте. Всё-таки, любит обнажёнку, засранец! - Ты где так простыл-то?