Тэруми кивнула, переминаясь с ноги на ногу. Лайя отодвинулась на край кровати, приподняла одеяло и похлопала рукой по матрасу, приглашая. Тэруми бегом пересекла комнату и улеглась рядом.

– Не хочу быть одна, – призналась Тэруми, её голос надломился, выдавая сдерживаемые слезы.

Лайя притянула её голову и поцеловала в лоб.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила Тэруми.

– Тебе грустное или веселое?

– Неважно, главное, чтобы в конце все были счастливы, – ответила она тихо.

Ведьмочка что-то зашептала, Тэруми толком не понимала смысла, да это было и неважно, лишь бы ощутить хоть чьё-то тепло. Чтобы не было так холодно… Уже засыпая, Тэруми почувствовала, как её укутали. Нежная улыбка скрасила скорбное лицо. Ведьмочка – её подарок в жизни за всю ту боль, которую ей довелось испытать.

г. Кейм, империя Азуриан, три года назад…

Когда отец пришел в его кабинет, Чонсок не удивился, хотя внутренне напрягся, предчувствуя непростой разговор. Повелитель никогда не приходил сам. Если ему что-то нужно, он вызывал к себе, а тут пришел лично. Такая честь. Неуместный сарказм Чонсок подавил и почтительно встал, склоняя голову, а потом снова опустился в кресло.

– Ты давно не приходил ко мне, – начал Повелитель издалека, чем ещё больше насторожил. – Есть повод беспокоиться?

– Прошу прощение за невнимательность, был увлечен текущими делами, – вежливо проговорил он, стараясь смотреть твёрдо, но почтительно. – Стараюсь наверстать за упущенные праздные годы, когда моё поведение вызывало вашу обеспокоенность.

Если отец и удивился, то вида не подал. Он, как никто другой, умел оставаться поразительно безучастным. С таким же успехом можно было говорить в пустоту. В период юности эта черта отца выводила Чонсока из себя. Много вещей он делал специально для того, чтобы отец накричал на него. Но… Сломить выдержку Повелителя юному Чону было не под силу. Хотя с годами он начал подозревать, что это была не выдержка, а безразличие.

– С той поры ты уже сделал достаточно, чтобы моё беспокойство растаяло.

– Никогда не будет достаточно, – смиренно проговорил Чонсок, подавляя желание вздернуть подбородок и сказать: «Можем и дальше практиковаться в вежливости, а можем перейти сразу к делу».

– Что изучаешь? – спросил словно невзначай Повелитель.

Чонсок погасил внутренний триумф от победы и спокойно ответил:

– Личные дела танэри.

– Дэкстор сказал, что тебя интересовали только двадцать пятый и двадцать шестой отряд.

«Теряешь хватку отец – вот так проговориться. Конечно Дэкстор сдал. Он меленько мстит за смещение с теплого места своей любовницы. Но ничего не выйдет. Ни у тебя, ни у Дэкстора. Истинных причин вы всё равно не узнаете».

– Меня интересуют все мои люди. Начал с этих подразделений, потому что они выполняют особые задания. Но после я, несомненно, изучу и остальные дела.

– Какой в этом смысл?

– Это моя армия. Мне нужно знать, кто отвечает за безопасность нашей страны.

Одобрение промелькнуло в глазах Повелителя, и Чонсок испытал волну тепла к этому суровому, холодному мужчине.

– Но всё же не стоит посвящать этому всё время. Есть более важные задачи. Если, конечно, ты не планируешь провести изменения в привычном устройстве армии.

Волна тепла сразу же погасла. Ну конечно, как же без указаний.

– Уверяю вас, если меня посетят такие идеи, то вы узнаете об этом первым. А насчет времени… Всё распланировано. Этому занятию я отвел всего лишь час в день. Поэтому остальные задачи не пострадают.

Повелитель уже почти ушел, как вспомнил о главном.

– Ты сменил охрану. Есть основания?