Элеонора отцепила руки девушки от своего платья, подошла к кровати и положила туда кошелёк с монетами.

– Можешь взять из дома всё, что понадобится тебе в пути. Я вернусь через пару часов, надеюсь, тебя уже здесь не будет. – Матушка Элеонора уже собралась выйти, как обернулась. – Если ты вправду любишь Свэна, то ничего ему не скажешь, а просто исчезнешь, как будто тебя никогда и не было.

Лайя вернулась из своих воспоминаний и поняла, что Свэн всё ещё ждет её объяснений. Свэн… Красивый и уже совсем взрослый. Мужчина. Офицер королевской армии. Ему так идет эта форма. А ведь он когда-то мечтал об этом. Хорошо, что нашел в себе силы снова вернуться в академию и доучиться.

Сейчас Лайя понимала, почему тогда так поступила Элеонора.

– Это уже в прошлом, – тихо проговорила она.

– На самом деле неважно, почему ты ушла. Главное, что я тебя нашел, только это имеет значение. Мои чувства к тебе всё те же. Я ни на минуту не забывал тебя. Я так же сильно люблю тебя, Оливия, как и раньше.

Он поцеловал её руку, прижимая к сердцу.

Она молчала и любовалась им. Такой родной и незнакомый одновременно. Её сказка из прошлой жизни. Её прекрасный принц. Её долго и счастливо. Её вместе навсегда. Он сейчас так смотрит на неё, в его взгляде столько любви и надежды. Но он видит не её, а ту девчонку, смешную и взбалмошную, которую полюбил когда-то. Оливию.

– Свэн, – она вдохнула, собирая всё своё мужество и ненавидя себя за то, что собиралась сказать, – прости, я не могу ответить на твои чувства. Они уже давно в прошлом. Я была рада тебя видеть, но не более того… Я скоро покину город навсегда. Мы больше не встретимся. Если ты, правда, испытываешь ко мне чувства, то не останавливай меня и не ищи. – Она с нежностью прижала свои губы к его, на мгновение закрывая глаза и представляя себя другой, Оливией. Поцелуй не был сладок, горечь прощания отравляла вырванное у судьбы прикосновение. Лайя отстранилась. – Я надеюсь, ты будешь счастлив. Прощай.

Лайя шла домой, не останавливаясь и не оглядываясь. Призраки прошлого и собственные чувства преследовали её, и она надеялась, что если быстро-быстро идти, то получится скрыться. Спрятаться…

Она заскочила в дом и плотно закрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза. Вот и всё, ещё одна страница из прошлого вырвана из её сердца навсегда. Невыносимая боль разрывала душу на части. Слёзы против воли потекли по щекам. Почувствовав чужое присутствие, Лайя быстро смахнула влагу с лица и поднялась. Глаза, уже привыкшие к полумраку, нашли фигуру Фенриса, что сидел на лестнице, прислонившись головой к стене, и безучастно смотрел куда-то вперёд. Тэруми сидела на полу в гостиной и бросала сочувствующие взгляды на Лайю. Чонсок стоял сверху у перил и смотрел на неё строго, изучающе. Они снова все ждали её возвращения.

– Больше не увидитесь? – прямо спросил воин. Лайя молча кивнула. – Правильно, – одобрил он без тени каких-либо эмоций, потом посмотрел вниз, подзывая: – Тэ…

Это словно послужило сигналом остальным. Фенрис поднялся и ушел к себе. Тэруми тоже направилась к лестнице. Возле Лайи задержалась.

– Ты как? – тихо спросила Тэруми.

– Нормально, – отозвалась Лайя. Голос был мертвым. – Так было правильно. Правильно… – повторила она слова Чонсока, пытаясь в них поверить.

Лайя дождалась, пока все разойдутся по комнатам, и только тогда поднялась к себе. Зажгла свет. Устало опустилась на кровать и долго смотрела в никуда. Где-то сквозь пелену опустошения почувствовала, как затекли её ноги. Она скинула красивые дорогие сапожки. Взгляд зацепился за полоску рун на коже, и следом пришла мысль… Даже если бы матушка Элеонора не прогнала бы её тогда, даже если бы решила ничего не говорить, правда всё равно вышла бы наружу, как эти руны. Просто на четыре года позже. В двадцать один.