– Почему никогда?

– Да потому, что стоит тебе ещё раз с отцом Фролом побеседовать, и ты весь будешь в его власти, – Ипат перешёл на едва слышный шёпот. – А ты зачем-то нужен кому-то в Малом Соборе. Может быть, за тем же, зачем твоё бывшее начальство тебя ищет… А мне тоже не резон здесь оставаться. Я вчера ввечеру на прогулку выходил, и брат Саул мне шепнул, будто вчера, когда в кельях прибирались, у меня из-под матраца тетрадь выпала, где я мысли свои записывал о расширении сознания и сути тайных учений.

– Каких учений?

– Неважно. Потом расскажу, если дальше нам с тобой по пути. Так я точно знаю – завтра отец Фрол их прочтёт, и меня либо выгонят с треском отсюда, либо сошлют в какую-нибудь глушь, если окажется, что мои измышления не просто ересь, а докопался я до чего-то такого, что от нас, простых иноков, должно оставаться тайною за семью печатями.

– Например?

– Некогда нам. Через полчаса уже на утреннюю молитву вставать.

– Ну а ты покороче. – Онисим уже сбрасывал с себя пижаму, похожую на арестантскую робу. – Пока одеваюсь, говори. А потом тебе помогу, – он кивнул на загипсованное запястье.

– Ну смотри… – Ипат взял здоровой рукой зелёное яблоко, из тех, что ещё позавчера принёс брат Саул. – Смотри…

Он поднёс яблоко к губам, прошептал что-то совершенно неразборчивое, а потом отпустил руку. Яблоко осталось висеть в воздухе, и по зелёной кожуре пробежали едва заметные голубые искорки. Оно провисело несколько секунд, медленно вращаясь, но потом со стуком упало на пол и закатилось под кровать.

– Рядом с часовней эти вещи слабо действуют.

– Где научился? – невозмутимо спросил Онисим.

– Когда во Внутренней Страже служил. Один каторжник за лишнюю миску овсянки обучил кой-чему. Но это всё так – цветочки.

– Как пойдём? – спросил Онисим, помогая Ипату натянуть футболку. – Ворота-то на ночь запирают.

– А вот как ты залез, так и выберемся. У меня прямо на стене под камушком верёвка припасена.

– А ты просто так уйти не мог, что ли?

– Мог. Только одному скучно. Я-то мог, а вот тебя за просто так никто отсюда не выпустит. И мне тоже хотелось бы знать, с чего это к тебе такой почёт и уважение.

8 сентября, 11 ч. 10 мин., Витязь-Град.

Экспресс «Белая Молния», следующий из Новаграда до Соборной Гавани с пятью остановками на двенадцать тысяч вёрст, не имел ни малейшего представления о существовании станции Сыч, поэтому полковнику Кедрач пришлось выйти в Витязь-Граде, где её поджидал на вокзале серый представительский «Лось-купе», укомплектованный двумя чинами в штатском из местного управления Тайной Канцелярии.

– Штаб-майор Проня, – представился тот, что был постарше и ниже ростом. – Дождались наконец-то! А то вторые сутки, знаете ли, только и делаем, что теряемся в догадках.

– Было бы в чём теряться. Нет у нас догадок никаких и быть не может, – заметил второй, помоложе, повыше ростом, но явно пониже по званию. – Капитан Сохатый к вашим услугам. На меня это дело и повесили, а у меня в роду, знаете ли, ни колдунов, ни ясновидцев не было.

– Отдохнуть с дороги желаете или прикажете прямо на место происшествия? – осведомился штаб-майор, не давая договорить подчинённому.

– Отдыхать нам некогда, – заявила Дина, усаживаясь на переднее сиденье рядом с угрюмым шкафообразным водителем. – Заодно, пока едем, сообщите, что накопали за последние семь часов.

– А нет ничего нового. Всё в докладе изложено – вы, наверное, уже ознакомились. – Штаб-майор похлопал водителя по плечу, и автомобиль, пятясь, выехал со стоянки.

Доклад из Витязь-Града, который с пометкой «весьма срочно» вчерашним утром лёг на стол генерала Снопа, был выдержан в сдержанно-панических тонах, и на первый взгляд могло показаться, что его авторы либо повредились умом, либо стали жертвой странной и дорогостоящей мистификации. Оказалось, что тем же вечером, когда происходило задержание Маркела Сороки, в посёлке Сыч, прилегающем к одноимённой станции, исчез особняк некоего Харитона Стругача, пропавшего без вести около года назад при невыясненных обстоятельствах.