Мама пряталась в доме старой подслеповатой обедневшей аристократки, которой нужна была помощь в готовке и уборке. Корзину с продуктами каждый день доставляли к крыльцу. Пряча свое лицо под чепцом, мама расплачивалась с торговцами и забирала продукты, больше ее никто не видел. Софи приходила раз в неделю. Когда маме в первый раз стало плохо, они подумали, что это из-за переживаний, ведь все эти дни она практически не спала и не ела, переживала об Ариусе, которого посадили в тюрьму. Позже маму стало тошнить, не наступили женские дни уже второй раз, тогда стало ясно, что она беременна. Теперь мама отвечала не только за себя. Она оставила мысль, которая преследовала ее все эти дни – идти к императору и рассказать все, что произошло в доме графа. Софи не позволяла ей этого сделать ранее, рассказывая, что Орбсен куда влиятельнее императора и именно он ее разыскивает. Узнай маркиз, что мама носит под сердцем ребенка, он не оставил бы ее в живых. Софи рассказывала, что на всех станциях дежурят агенты, они заходят в кабаки и ресторации, показывают небольшой портрет, который художник рисовал по описанию, на нем сложно было узнать Анию, но лучше не рисковать. Через три месяца гер Форкист сам нашел Софи, передал деньги и пакет, который извлек из банковской ячейки, со словами:

— Все наследство фани Бланшар я оформил на себя, только так мы сможем беспрепятственно забирать деньги из банка. Если со мной что-нибудь случится, вы обратитесь к моему сыну, он в курсе и имеет доступ к счету. Каждый раз, когда вам понадобятся деньги, они у вас будут. Попросите Анию ко мне не приходить. Теперь мы будем видеться только с вами, Софи. Маркиз не успокоится, я достаточно хорошо его знаю. Вам лучше уехать, но не задерживайтесь подолгу на одном месте. Чуть позже мы попробуем инсценировать смерть Ании, чтобы маркиз перестал ее искать, но сейчас это делать опасно…

29. Глава 29

Лариана

«…Сегодня Софи принесла мне деньги и небольшой сверток, обмотанный несколькими слоями парафинированной бумаги, и ключ от банковской ячейки, который гер Форкист просил хранить у себя.

Я столько денег не только в руках не держала, в глаза никогда не видела. Как же я радовалась, когда узнала, что на счету в банке достаточно средств, чтобы прожить безбедную жизнь.

Нам с Софи теперь не нужно было выполнять грязную работу, трудиться на незнакомых, не всегда приятных людей. Мы могли купить небольшой домик в глуши, подальше от магов и спокойно жить, воспитывать моего малыша, которого уже сейчас я любила и ждала. Только одно меня удручало и делало глубоко несчастной – мой любимый и единственный мужчина находился в тюрьме, а я не знала, как ему помочь.

Гер Форкист настоятельно просил не вмешиваться и никаким образом себя не обнаруживать, придет время, он постарается помочь графу Стеркиту. Поверенный отца вел также дела старого, ныне покойного графа, знал обоих сыновей, но уважал только Ариуса.

— Софи, я боюсь оставлять эти деньги у себя, а если к нам воры заберутся? — оглядывая старенький, обветшавший дом, произнесла я, пряча под передником мешочек с золотыми кронами, будто его кто-то мог узреть через щели в дверях.

— Ания, никто не подумает, что у старухи где-то завалялся хоть один серебряный лин, в таком убогом доме она живет, — отмахнулась подруга, проходя вглубь дома. Моя хозяйка спала, а мы могли спокойно побеседовать. — Нам нужно решить, что будем делать дальше. Твой поверенный советует ещё немного выждать, а потом он поможет нам покинуть город.

— Софи, я не хочу уезжать, — тихо произнесла я. От одной мысли, что я покину Ариуса, буду находиться вдали от него, мне становилось невыносимо больно.