Сама Катерина свои заработанные деньги не тратила – за нее это делала мама. Привыкнув к царствованию Татьяны Ивановны, Екатерина Юльевна особо этим не возмущалась. Ей, конечно же, иногда хотелось прошвырнуться по магазинам. Но из продуктов она покупала совсем не то, что было нужно для дома – например, трехлитровую банку мандаринового варенья, на которое у всех, в том числе и у нее, была аллергия, или торт размером с небольшую башенку.

Хуже было, когда Катерина рвалась улучшить домашнее хозяйство. Случайно зайдя в универмаг «Фамилия», она однажды купила шесть килограммов стирального порошка, десять пар резиновых перчаток, три упаковки мыла по шесть штук в каждой, по пути прихватила напольную керамическую вазу и пальто для любимой мамы.

Для перевозки купленного товара Катерина наняла машину и уговорила мужика помочь ей донести покупки до квартиры. Автолюбитель средних лет сначала без особого энтузиазма дотащил пакеты до лифта, но в самой квартире ему понравилось. Особенно когда Катерина предложила ему выпить белого сухого вина.

Устроившись на кухне, мужчина неправильно оценил рассеянный взгляд интересной женщины, приняв его за заигрывание, и решил остаться здесь денька на два.

Пришедшая из Сбербанка, где она три часа ждала очереди для оплаты коммунальных услуг, Татьяна Ивановна простыми русскими словами объяснила молодому человеку, что за помощь ему большое спасибо, а ловить здесь нечего. Катерина девушка дружелюбная, но не настолько, чтобы ее благодарность распространялась на постельные варианты. Просто ей неудобно указать мужчине на дверь, а вот Татьяне Ивановне очень даже удобно.

После десяти минут раскланиваний и извинений мужчина исчез из квартиры. Катерина претензий мамы не поняла и через сутки вообще забыла и о своем шопинге, и о мужичке, решившем у нее пожить.

Мыло и стиральный порошок пристроили в ванной. С пальто тоже все образовалось – маме понравился молодежный покрой. Но вот куда девать полутораметровую «вазочку», сразу выкинуть или поставить в самый темный угол, Татьяна Ивановна решала три дня.

На счастье подоспел день рождения ее сестры, и Татьяна Ивановна благополучно сплавила ей сувенир. Сестра была в восторге. Она до сих пор любила туристические походы, песни у костра и камыши-сухоцветы. Ставила она их в трехлитровые банки, а тут ей подарили сосуд, в котором смело мог поместиться не только любопытный Буратино, но и пара небольших охапок сена.

Иван маму любил, но не всегда понимал. Вот бабушку, бывшую преподавательницу математики, он и любил, и понимал, но побаивался.

Услышав, что мама к ужину не выйдет, Иван сделал расстроенное лицо, хотя перед бабушкой играть не стоило, но привычка…

– Жаль. – Он отложил на минуту вилку с ножом. – Бабуль, а как можно выселить человека, если он не соблюдает правил совместного общежития?

– Ты про кого? – прищурившись, бабушка уверенно кивнула подбородком в сторону соседей. – Юлька тебе покоя не дает?

– Но она пьет! И вид у нее… непрезентабельный, снижает высокий рейтинг нашего кооперативного дома.

– Иван, – встав у плиты привычным постаментом, как перед школьной доской, бабушка, держа ложку в руках, начала объяснять прописные истины. – Во-первых, это мы сюда переехали два года назад, а они эту кооперативную квартиру купили с первого года постройки, то есть они старожилы. Во-вторых, Юля девушка странная, но хорошая…

– Какая она девушка, ей уже тридцатник, пора за ум браться…

– Не твое, Ваня, дело, как она живет, – начала сердиться бабушка. – Чего ты к ней привязался? Да у нас полподъезда выпивает, Юля по сравнению с ними ангел. Хотя с такой отметиной на лице поневоле сопьешься.