Когда открыл глаза, первое что увидел – размытое пятно, отдаленно напоминающее лицо. Почувствовал странный запах.

- Очнулся! – по ушам резанул радостный возглас.

Рэймонд! Это он не давал мне уйти. Это он был все время рядом. Попытался разлепить губы. Но из горла вырвался только хрип. А тело… я его не чувствовал. Словно его у меня и не было. Даже вначале подумал, что все же умер. И теперь существую как дух. Нет, к сожалению, ошибся. Это был паралич. Я все видел. Осознавал. Но был беспомощнее дитя.

- Баррет, Оливия, вы сделали невозможное! Вы смогли! – продолжал орать друг.

Я находился в каком-то месте, увешанном коврами. Все было в каком-то вонючем дыму. Большего разглядеть не мог. Вскоре надо мной склонилось морщинистое лицо, разукрашенное разноцветными татуировками.

- Слишком плох, - прошамкал беззубым ртом старик.

- Он пришел в себя, а значит встанет на ноги! Я верю! – услышал тот самый тонкий голосок из моего забытья. Тот, что так раздражал, и не давал полностью погрузиться в желанную тьму.

Она наклонилась ко мне. Погладила по голове. Хотел дернуться. Скинуть руку. Не вышло, я мог только вращать глазами. Молодая девушка, черные волосы с синим отливом, и почти прозрачные светло-карие глаза, маленький нос, губки бантиком. Миловидная. И совсем непохожа на нее. Полная противоположность хищной красоте Жасмин.

С моим пробуждением начались дни моего безрадостного существования в роли овоща. Я не понимал, зачем они меня спасли? Для чего? Я ненавидел их всех в то время. И не мог им ничего высказать. А еще больше ненавидел себя.

Позже я научился общаться глазами. К телу не вернулась чувствительность. Ни через месяц, ни через два. И я удивлялся, почему они до сих пор не докончили начатое. На что надеются? Прекратили бы мои мучения и все. Ведь это так просто сделать. Гораздо проще, чем возится со мной.

Рэймонд первое время проводил со мной дни. Много говорил. Рассказывал, что привез меня в горы. Тут жило племя старого шамана. Баррет, знал язык природы. Он слушал ветер, говорил с грозой и читал на небе ответы на вопросы.

Как Рэймонд оказался в той пещере? Как смог спасти меня? До сих пор не знаю. Но именно он тащил меня на своем горбу в горы. Именно его голос не дал мне уйти. Больше чем друг, ближе чем брат. Как он рассказал, некоторым моим волкам все же удалось спастись. Не на всех отрава подействовала так сильно. Но многих я потерял. Тех, кого обещал защитить, дать кров, поплатились жизнью. Незаслуженно. Глупо. Только я виноват. Из-за моей самки. Из-за моей беспечности все это произошло.

А в один из дней Рэймонд пропал. Он больше не приходил совсем. А я все ждал. Намного позже я узнал, что друг попал в плен. Плясал в цирке, скакал через обручи, на потеху людской толпе. Жизнь и его ударила неожиданно и незаслуженно больно и подло.

Тогда Оливия – внучка шамана, стала захаживать ко мне еще чаще. Пела песни. Говорила. Просила меня вернуться к жизни. Умоляла выздороветь. Они вместе с дедом считали, что мой паралич идет от головы. И будь у меня воля к выздоровлению, давно пошел бы на поправку. Но этой воли не было.

Девушка заботилась обо мне. Была рядом ежесекундно. Словно у нее других дел не было, только обхаживать живой труп. А я видел перед глазами ту, что лишила всего. Закутался в свое покрывало из боли и смотрел на мир отрешенно.

Оливия же дела мне массаж дважды в день. Разминала тело. Шептала какие-то заговоры. То лила слезы, то улыбалась. Какой ей дело до меня? Мы ведь никогда ранее даже знакомы не были. Суетился и ее дед. Выводил какие-то татуировки на моем теле. Говорил, что я рожден заново, и в моей крови прячется удивительная сила. Хотелось возразить и закричать: «Что ты несешь, старик! Это проклятье!». Но я продолжал валяться и смотреть на узорчатый ковер перед собой.