Кира с Лесей задумались. Фёкла ушла со своей работы в яслях две недели назад. Не может быть, чтобы за это время воспитатели не заметили пропажу одного ребенка. Но спросить все же стоило. На всякий случай.

– Что?! – изумленно вытаращила свои и без того выпуклые глаза воспитательница.

За увеличивающими линзами очков они у нее становились просто огромными. И зрелище было жутковатое. Во всяком случае, подруги струхнули. А что уж там говорить про маленьких детишек? Но вроде бы их это не пугало. Вздрагивали от ее постоянных истеричных воплей и визгливых окриков лишь подруги. А детишки носились вокруг, не обращая ни малейшего внимания на крики.

– Что вы такое сказали? – продолжала голосить воспитательница. – Ребенок пропал?! У нас?!

– Мы не говорим, что у вас, – пыталась вразумить ее Кира. – Просто Фёкла появилась у нас с ребенком на руках. А так как у нее самой детей никогда не было, то мы…

– Как выглядел ребенок? – деловито поинтересовалась другая воспитательница, которая подошла на шум.

Подруги описали.

– Одежда меня не интересует! – отрезала эта мегера. – Одежду можно поменять за пять минут. Какого возраста был ребенок?

Кира напряглась. Что ей говорили об этом в аптеке? Кажется, там женщины сошлись во мнении, что ребенку от силы месяца четыре.

– Нет, – покачала головой вторая воспитательница. – Таких маленьких у нас в данный момент в яслях нет. Самому младшему почти восемь месяцев. И он уже совсем хорошо сидит, стоит и даже пытается ходить вдоль сетки кроватки.

– Тогда это точно другой ребенок, – вздохнула Леся. – Тот даже сидеть еще не умел. Только ногами дрыгал.

Первая воспитательница, услышав, что проблема благополучно разрешилась, отвлеклась на детей, которые в этот момент за ее спиной затеяли баталию. И совершенно закидали друг друга песком. А вторая, которая выглядела более рассудительной, неожиданно пристально посмотрела на подруг.

– Как, говорите, был одет этот ребенок? – спросила она у них.

Подруги описали.

– Значит, по вашим словам, одежда была дорогой и хорошего качества? – уточнила воспитательница. – И на шее у ребенка был золотой медальон? Действительно золотой?

– Да, да, – подтвердили подруги, почувствовав, что женщина что-то знает.

– Мне кажется, я могу вам помочь, – не вполне уверенно, но все же произнесла воспитательница. – Во всяком случае, я догадываюсь, откуда у Фёклы мог быть этот ребенок.

– Расскажите! – взмолились подруги.

Но женщина колебалась.

– Фёкла погибла, а этого ребенка снова украли! – воскликнула Кира. – Если вы не расскажете, кто он и откуда, то как мы сможем вернуть его родителям? Или хотя бы понять, кто его украл?

– Вот даже как? – посерела лицом женщина. – Но я тут точно ни при чем. Честное слово! Этот мужчина мне совсем не знаком!

– Какой мужчина? – насторожились подруги.

– Понимаете, он ведь сначала ко мне подошел, – сказала воспитательница. – Только я отказалась. Сразу почувствовала, что тут что-то не то.

И помолчав, воспитательница торжественно добавила:

– И ведь права оказалась! Польстись бы я на его деньги и что? Огребла бы еще неприятностей по полной программе! Если с ребенком такая катавасия случилась, то его родители разбираться не станут, кто там виноват. Снимут голову, и все дела.

– О чем вы говорите? – удивились подруги.

– Объясните! – потребовала у воспитательницы Кира.

– Мы не понимаем, – добавила Леся.

Та не стала спорить. Видимо, ужасная кончина Фёклы и судьба украденного ребенка взволновали ее. И вот что она рассказала.

В тот самый день, когда Фёкла неожиданно для всех написала заявление о внеочередном отпуске по семейным обстоятельствам, в детский садик наведался незнакомый мужчина. Ему требовалась хорошая няня для ребенка. Причем срочно. И с выездом за город.