В конце концов они позвали Таню.

– Поговори с Сашей. Мы не настаиваем на богатом приданом, но нужно что-то такое, что нам позволит не чувствовать себя скупердяями. Как думаешь, что это может быть?

Таня пожала плечами.

– Ну вы же собираетесь на всякие вещи тратить деньги? – Родители согласились с этой логикой. – Вот и положите их на счет в банке, на мой или Сашин, а когда придет время, мы ими воспользуемся. Наверное, это будет правильно. И вы подарок сделаете, и нам спокойно, без споров.

Это оказалось соломоново решение.

В военной морской форме Таня видела Сашу один раз – в тот вечер, когда он пришел делать предложение. На свадьбе он был уже в обычном костюме от Армани. Тут родители были непреклонны: жених должен выглядеть достойно. И Саша смирился с Армани, но сказал, что костюм он купит сам, денег хватит.

После свадьбы они месяц отдыхали в Крыму, а потом в съемной двухкомнатной квартире обустраивали свою жизнь.

Таня работала на ставку с рваным графиком то полусутками, то сутками, а после Нового года им объявили, что вся «Скорая помощь» переходит на разделение бригад по типам вызовов. Отдельно скорые бригады, отдельно неотложные[4]. И вызовы так же – категории «С» и «Н», которые присваиваются в оперативном отделе на основании жалоб и ответов в момент оформления вызова. Отличие у них в срочности. «С» – приезд за десять-пятнадцать минут, а «Н» – больной может ждать до двух часов. Разделили бригады и по составу врачей и фельдшеров. На «Скорой» в основном работали парни: врачи и фельдшеры. Тогда как «неотложку» укомплектовали женщинами, в основном врачами, которым дали несколько девушек-фельдшеров. Таню тоже перевели на «неотложку». Возмущений и слез была масса. Но Саша сказал: «Да, это правильно!» На «неотложке» нет госпитализаций, практически не бывает реанимационных мероприятий, а для уколов и оформления бумажек – девчонки в самый раз.

– Я же предупреждал, Танюнька, что «Скорая» – работа не для девочек. Вот и сама жизнь к этому подвела. Не сердись. Ты упряма, но судьба упрямее.

Рана на бедре полностью зажила, даже хромота исчезла. Они слетали на пять дней на Бали. Там Таня впервые погрузилась с аквалангом в теплое море. А Саша упорно нырял только с трубкой и маленьким баллончиком, похожим на лак для волос с загубником. «Последний шанс», – говорил он.

Там же, на Бали, Таня впервые встретилась с лихорадкой денге. До этого случая она даже не слышала о ней.

В том же отеле, где поселились молодожены Степановы, жили еще ребята – молодая пара, приехавшая около месяца назад. Они завтракали за соседним столиком, поэтому до их ушей доносились медицинские беседы Саши и Тани. Ребята были немного старше – обоим под тридцать, банковские служащие. Не расписаны, но собираются. Однажды утром к столу молодоженов подошла только девушка и попросила Сашу подняться в номер. Пошли все вместе. Тане тоже было интересно. Девушка-банкирша показывала дорогу к номеру, по пути немного рассказывая о проблеме: ее парень вчера затемпературил, а сегодня вдруг покрылся сыпью.

Когда они пришли, Саша принялся расспрашивать больного. Тот вспомнил, что с неделю назад его довольно больно укусила в шею какая-то летучая тварь – то ли комар, то ли жук. Саша осмотрел молодого человека. Его насторожила сыпь. И, хотя он практически сразу поставил диагноз «лихорадка денге», клиническая картина ему не понравилась.

– Дело очень серьезное, – сказал Саша.

Таня стояла рядом и тихо спросила:

– Это петехии? Кровоизлияния?

Саша кивнул.

– Геморрагическое течение. Скверно. Но, если начать лечить сейчас, все должно обойтись. Лететь в Москву нельзя. Времени мало.