– Ну, дочь, тебе хоть самой нравится?

Алиса моргнула, не сразу поняв вопрос. Мысли её унеслись в прошлое, и она едва замечала, что вообще примеряет. Как бы она ни старалась не думать о Кирилле, но перед глазами всё время всплывало его лицо.

– Дочь? Алиса!

Все наряды слились в её сознании в один, и о каком именно шла речь, она и понятия не имела.

– Да, конечно! – улыбнулась невеста. Что угодно, лишь бы больше не таскаться по опостылевшим салонам и довольно известным дизайнерам.

Перед последними Алисе было по-настоящему стыдно, ведь её мать не особо стеснялась в выражениях, если ей что-то не нравилось. А не нравилось ей почти всё, по крайней мере, когда это касалось свадьбы единственной дочери. И Григорьева-младшая мечтала, чтобы вся эта чехарда поскорее закончилась и, став госпожой Ворониной, Алиса смогла бы вернуться к спокойной жизни. Уж Миша об этом точно позаботится.

– Нужно это отметить, дорогая! – сказала Елизавета Николаевна, когда со всеми формальностями было покончено, и платье в своём единственном экземпляре отныне принадлежало Алисе Георгиевне Григорьевой. Кое-что всё-таки нужно было подогнать по фигуре, поэтому в кратчайшие сроки обещались сшить новое, а это, дабы они никому и никогда больше не досталось, уничтожить, но это уже мелочи. – Только сначала мы тебя переоденем. Не пойдёшь же ты в ресторан в этом!

Алису более чем устраивал собственный наряд, но спорить с мамой стоило слишком многих нервов, и сейчас явно была не та причина, чтобы препираться. К счастью, в этом районе располагалось множество бутиков, а в маминой сумочке – безлимитная карточка. По-хорошему стоило бы сперва пообедать, хотя обеденное время давно прошло, но аппетит к Алисе так и не вернулся, а Елизавета Николаевна сидела на очередной диете, прописанной ей звёздным диетологом, согласно которой с десяти утра до шести вечера ничего, кроме чёрного кофе, зелёного чая и красного вина, нельзя. Алиса попыталась убедить маму, что это полнейшая чушь и что таким образом можно скорее в больницу загреметь, нежели добиться тела мечты. В общем, получилось как всегда: её проигнорировали.

– Недурно, недурно! – с удовлетворением заключила Елизавета Николаевна, оглядев дочь, когда они вышли на свежий воздух из бутика – там угощали шампанским. Узкое платье до колен и шпильки – совсем не то, что хотела бы сейчас носить Алиса, но несколько часов потерпеть можно. – Красный тебе определённо к лицу, дорогая.

– Как и тебе, мама, – улыбнулась ей Алиса. Но на этот раз та выбрала цвет шампань.

– Я знаю.

На улице их уже ждал чёрный автомобиль «E»-класса. Водитель Николай, едва завидев хозяйку, отложил в сторонку книгу, которую только что увлечённо читал, вскочил со своего места, поправил костюм и приготовился открывать двери для любимых женщин Георгия Васильевича. В этом году Николаю исполнилось шестьдесят три, но хозяин не спешил заменять его кем-нибудь помоложе. Во-первых, за долгие годы тот стал чуть ли не членом семьи, не раз доказывал свою преданность и никогда не выносил сор из избы. А во-вторых, не хотелось бы, чтобы койку жены согревал какой-нибудь молодчик из простых и очень шустрых. Соблазнит, на деньги разведёт, а потом ещё и скандал какой-нибудь состряпает. Нет уж, хватило и той противной истории с двадцатилетним массажистом. К счастью, дело удалось замять, и пресса ничего не прознала, но пришлось хорошенько припугнуть мальца.

Водитель слегка поклонился:

– Елизавета Николаевна. Алиса Георгиевна.

Старшая из дам сухо кивнула, младшая же расплылась в улыбке: