Это же здание на Никольской – колыбель свободного радиовещания в Москве. Тут в 1991 г. работала на средних волнах станция радио «Эхо Москвы», получившее всесоюзную известность в августовские дни, когда кагэбэшники ее закрывали, обрывая провода, но она все равно выходила в эфир.

Далее по Никольской – строения Николо-греческого монастыря (№ 11–13).

Как писал известный археолог Л.А. Беляев, много сделавший для выяснения истории московских монастырей, «в археологическом и архитектурном отношении мы практически не имеем никаких сведений» о Никольском монастыре.

Он назывался «Николой Старым» и «Николой Большая Глава» (очевидно, потому, что соборная церковь его, разобранная еще при Петре I, имела большую главу или, как пишет автор «Обозрения Москвы» А.Ф. Малиновский, от большой головы Николы Чудотворца, изображенного на местной иконе), а также «у Крестного целованья», так как в монастырской церкви обычно приводили к крестному целованию, то есть к присяге. Монастырь также назывался «что на Крещатике», то есть на «крестце», оживленном пересечении нескольких улиц, и «за иконным рядом», а также «за ветошным рядом», что дало повод разыскивать его в современном Ветошном проезде; по этому поводу известный археограф П.М. Строев писал: «Каких жалких догадок не делали о местоположении монастыря Св. Николая Старого? Где не отыскивали его, как будто какую Трою?»

Надо отметить, что Никольский занимал особое положение среди других московских монастырей: он неизменно упоминается в связи с высшими иерархами церкви и с важными событиями в Москве.

Так, первое упоминание о нем содержится в летописи под 1390 г., где он уже называется «Старым». Летописец отметил тогда приезд в Москву митрополита Киприана, в продолжение многих лет добивавшегося этого сана и пытавшегося подсидеть митрополита Алексия, выдающегося церковного и политического деятеля во времена великого князя Дмитрия Донского. Князь резко выступал против Киприана и как-то приказал его арестовать: его схватили, ограбили, бросили нагого и голодного в сырую клеть, а впоследствии выгнали из Москвы. Прошло около четырнадцати лет, и только при сыне Дмитрия Донского великом князе Василии митрополит Киприан наконец-то прибывает в Москву. Далеко за городом, у села Котлы, его встретил с почетом сам великий князь с супругою, с братьями, со свитой и «со всеми христианы и бысть радость велия». Оттуда, как повествует летописец, все «поидоша в град Москву», где митрополит «облечеся у Николы у Старого», а уже далее он проследовал «к святей Богородици», где «сел на своем столе» (то есть занял митрополичий трон в кремлевском Успенском соборе. – Авт.).

Никольский монастырь был местом заключения новгородского архиепископа Иоанна, которого великий князь приказал митрополиту Киприану задержать в Москве во время распри с новгородцами. Летопись отмечает, что архиепископ «сидел в нятии (то есть в заключении. – Авт.) на Москве три лета и шесть месяц у Николы у Стараго».

Именно в этом монастыре митрополит Филипп I спасался от одного из многочисленных московских пожаров – в 1473 г. загорелось внутри Кремля: «Погоре много дворов, и митрополичь двор згорел… такоже и граднаа кровля, и приправа вся городнаа, и что было колико дворов близ того по житничной двор городной выгорело». Митрополит «от пожара того вышел бе из града в монастырь святаго Николы Старого». Когда великий князь Василий III задумал освободиться от жены Соломонии под предлогом ее бесплодия, то он велел ее постричь в монахини, что происходило в Рождественском монастыре под руководством игумена Никольского монастыря в декабре 1525 г.