– Зачем тебе это надо?

– А затем, чтобы в случае опасности уйти без хвостов.

– Не понимаю.

– А тебе и не надо ничего понимать. Так присядем?

– Давай.

Якубовский и Волков опустились на стулья, тут же встали. Федор взял из шкафа ополовиненную бутылку водки.

– Зачем? – спросил Якубовский. – Ты же знаешь, что приказывал Курилов.

– Мне взбодриться надо, а Виктор Ильич все простит, когда я доставлю ему деньги. Где саквояж?

– В прихожей.

– Ну, давай, Леня!

– Удачи тебе, Федор.

– Ага!

Волков вышел из квартиры, постоял в подъезде. Никого, все тихо. Он неслышно поднялся на чердак, снял новый костюм, оставил там, переоделся в старье.

Потом Федор, прижимаясь к домам, прошел до булочной и встал за афишной тумбой.

Пролетка подкатила ровно в одиннадцать. На улице по-прежнему никого не было. Значит, блефовал Якубовский? Или Федора будут встречать у дома Васильева? Да пошли они все к черту! Пусть торчат где хотят, лишь бы не мешали.

Волков запрыгнул в пролетку.

Извозчик от неожиданности вздрогнул:

– Откуда ты взялся?

– Оттуда. Поехали!

– К тупику?

– Нет, сперва к доходному дому. – Федор назвал адрес. – Здесь недалеко.

– Но ты ничего не говорил о доходном доме.

– А мы туда ненадолго. Дело пустяковое.

– Виктор Ильич в курсе?

– Конечно.

– Ладно.

Григорий довез Федора до нужного дома, остановился за углом.

Волков осмотрелся.

– Вот здесь и жди. Я быстро.

Он спрыгнул с пролетки, пошел во двор, по черной лестнице поднялся на третий этаж.

В коридоре народу не было, только из общей кухни доносился пьяный разговор. Кто-то пытался петь, но это у него получалось плохо, заплетался язык.

«Рабочий класс расслабляется», – подумал Федор, усмехнулся и постучал в дверь первой комнаты.

– Кто там? – услышал он молодой встревоженный голос.

– Девочек заказывали, господин хороший?

– Нет! Вы ошиблись.

– Вам не нужны красивые доступные девочки? Всего-то рубль за ночь любви!

– Нет, мне никто не нужен.

– Тогда в шутки в сторону. Открывай, я от Степана Григорьевича.

Приказчик открыл дверь. Он был в кальсонах, явно готовился ко сну.

– Что надо господину Васильеву?

Федор вошел в комнату, отодвинул щуплого мужика и закрыл дверь. Приказчик в испуге подался назад, но Федор выверенным ударом вонзил ему нож в солнечное сплетение и провернул. У приказчика от болевого шока расширились глаза.

– Ну и чего вылупился, бедолага?

Волков выдернул нож и ударил приказчика еще дважды. Тот замертво рухнул на кровать. Федор дождался, пока тело перестало биться в судорогах, убрал все следы и осторожно выглянул в коридор.

Там по-прежнему никого не было, только голоса на кухне стали громче.

Он проскользнул на лестницу, вышел к пролетке, сел и сказал:

– Здесь все. Теперь к дому Васильева!

Григорий кивнул, и пролетка двинулась дальше.

Невдалеке от тупика Федор спросил:

– Помнишь, где должен стоять?

– Помню. У винной лавки.

– Там оставишь пролетку, сам выйдешь на перекресток.

– Зачем?

– Будешь смотреть за усадьбой. Перед тем как выйти со двора, я махну рукой. Если все спокойно, ты ответишь так же и подашь пролетку к дому.

– Но ты же говорил…

– Раньше говорил. Сейчас изменил решение. Делай, что сказано.

– А если соседи заметят пролетку?

– Ты здесь один такой с лошадью и повозкой? Кто обращает внимание на извозчиков? Но морду на всякий случай прикрой, не выставляйся. Возле дома!.. Понял?

– Понял.

– Притормози.

Григорий потянул вожжи.

Волков соскочил на мостовую и юркнул в кусты.

Пролетка прошла к перекрестку.

Федор посидел несколько минут, слушая шорохи листьев деревьев, колеблемых слабым ветром. Убедившись, что вокруг все спокойно, он перебросил за забор саквояж, быстро перемахнул через невысокую ограду и сразу упал на траву газона.