Этот тип надо бы тоже на канал (имеется в виду роман М.М. Пришвина «Осударева дорога». – Б.С.). Между прочим, он может явиться как продукт разложения революционера русского, и эсера (Разумник Вас.), и большевика. Этим кончаются благие намерения спасти род человеческий (наверно, нечто подобное было и во времена Робеспьера)».
Историю любви Ежова и своей бывшей жены поведал на следствии Гладун, арестованный в 1939 году: «Ежов появился в нашем доме в ноябре 1927 года, в то время он работал помощником заведующего распредотделом ЦК… С того времени Ежов стал бывать у нас почти ежедневно, иногда не только вечером, но и днём. Для лучшей конспирации наших сборищ, Ионов (представитель Международной книги в Германии и один из руководителей Госиздата. – Б.С.) посоветовал их называть «литературными вечерами», благо нашу квартиру стал посещать писатель Бабель, который часто читал свои неопубликованные рассказы… Он негодовал на политику партии в литературе, заявляя: «Печатают всякую дрянь, а меня, Бабеля, не печатают»…
Бывая на этих так называемых «литературных вечерах», Ежов принимал активное участие в политических разговорах… хвастливо заверял, что в ЦК ему полностью доверяют и продвигают по работе. Эти хвастливые разговоры очень действовали на Евгению Соломоновну и всех остальных, делали Ежова «героем дня». Вовлечение в шпионскую работу Ежова взяла на себя Евгения Соломоновна. Он был в неё безнадёжно влюблён и не выезжал из её комнаты…
Ежов сошёлся с моей женой, они стали открыто афишировать эту свою связь. На этой почве у меня с женой произошли раздоры. Она доказывала мне, что Ежов восходящая звезда и что ей выгодно быть с ним, а не со мной… В начале 1929 года я уехал на посевную кампанию в Тульскую губернию. Когда вернулся из командировки, Хаютина рассказала мне, что после ряда бесед с Ежовым ей удалось его завербовать для работы в английскую разведку и для этого, чтобы его закрепить, она с ним вообще сошлась, и что в ближайшее время они поженятся. При этом она просила меня официального развода не устраивать, но близости её с Ежовым не мешать… Она доказывала мне, что Ежов – восходящая звезда и что ей выгодно быть с ним, а не со мной»[57].
Николай Иванович не собирался хранить верность Евгении Соломоновне. Весной 1934 года Ежов вступил в связь с работницей Наркомата внешней торговли Татьяной Петровой. В 1935 году близкая подруга Евгении Хаютиной Зинаида Гликина развелась с мужем, и Евгения пригласила ее пожить в их городской квартире. Как полагают Б.Б. Брюханов и Е.Н. Шошков, Ежов также имел интимную связь с Гликиной и ее мужем[58].
На следствии Ежов признал, что состоял в связи с Евгенией Подольской, женой полномочного представителя СССР в Варшаве, с которой познакомился в 1931–1933 годах. Подольская в группе учащихся Института красной профессуры была на приеме в ЦК при отборе работников для направления на работу на периферию в политотделы машинно-тракторных станций. Она просила Ежова не включать ее в список. На следствии 21 мая 1939 года Ежов вспоминал: «Я ее эту просьбу удовлетворил. В конце разговора она предложила мне встретиться, явно намекая на благоприятный исход этой встречи. Вскоре я с Подольской созвонился по телефону и условился с ней о встрече у нее на квартире. С этого времени я и стал сожительствовать с Подольской, периодически заезжая к ней на квартиру на Пятницкой улице». Хотя в конце 1934 года Подольская вышла замуж за сотрудника Наркомвода, их связь с Ежовым продолжалась вплоть до ее ареста 1 ноября 1936 года