События на Сейме, в «Товариществе», в переломные октябрьские дни 1917 года складывались так: «…Рабочие к тому времени стали уже совсем другими, не теми робкими и придавленными, бесправными и разобщёнными, что были раньше, а уже настоящим боевым классом.

Фабрично-заводской комитет воспрепятствовал правленцам, организацию работ на мельницах взял в свои руки. Администрация, обманывая рабочих, что на складах нет зерна для размола, остановила работу оборудования. Завком проверил все многочисленные помещения – зерно оказалось в наличии. Но не было топлива. Сами рабочие организовали заготовку дров и кореньев для паровых котлов. И мельницы вновь ожили.

С этого момента мукомолы уже не ограничивались защитой своих экономических прав, они выдвинули целую программу требований политического характера, вплоть до самоуправления предприятием. События по борьбе с саботажем правленцев показали зрелость и самостоятельность рабочих, их классовое единство и социальное чутьё».

Таким образом, мельницы Бугрова, а вернее, акционеров «Товарищества», переходят в руки трудового коллектива, а управленцы, куда без сомнения входили Александр Павлович и Николай Булганины, работают уже под присмотром новой рабочей администрации.

О свершении Октябрьской революции сеймовцы узнали от прибывших буквально на второй день после штурма Зимнего сормовских большевиков-агитаторов. Вот рассказ старожилов И.И. Тимофеева и И.В. Сизова о событиях тех дней: «О том, что в Петрограде совершён социалистический переворот, Временное правительство низложено и власть перешла к Советам, мы на Сейме узнали вскоре. Пропагандисты собрали на митинг всё население станции, Мысов, Новишек, Передельнова. Огромная толпа стеклась на площадь перед бугровской лавкой. Быстро сколотили из досок трибуну. Выступали многие, один за другим. Все были крайне возбуждены и радостны.

…Толпой направились на мельницы. Остановились у Передельновской проходной, над воротами которой висел двуглавый орёл. Произошло некоторое замешательство, хотя лестницу к арке уже кто-то приставил. На минуту какой-то суеверный страх сковал людей. Под этим гербом многие проходили уже десятки лет. Настороженную тишину вдруг прорезал женский голос: «Что же вы, мужики? Если никто из вас не скинет орла, я сама его сброшу!» Это была работница Передельновской мельницы 32-летняя Стефанида Никифоровна Киселёва, смелая, энергичная женщина. И тогда из толпы отделился Василий Васильевич Делицын, потомственный мукомол. В руках у него были молоток и гаечный ключ. Он быстро взобрался по лестнице на самый верх арки, отвернул крепление, и двуглавый орёл рухнул на землю.

Это было символично, запомнилось всем на всю жизнь. Кончилась одна эпоха, начиналась новая эра. Пришёл конец бугровской империи, мельзаводы (так вскоре стали называться мельницы) перешли в руки рабочих».

Присутствовали ли Николай Булганин и его отец при этом? Думается, да. Благо никаких кровавых расправ над управленцами не было. А за Николаем Булганиным уже стояло членство в партии. Он был просто обязан находиться с народом, в гуще революционных событий.

Дальше – больше.

«Партийная ячейка на Сейме образовалась в 1918 году. Датой её рождения можно считать 24 августа этого года, когда в одной из комнат Ольгинской библиотеки-читальни состоялось первое собрание ячейки. Проводил его представитель Канавинских большевиков (Канавино – район Нижнего Новгорода – прим. Е.Ш.), присутствовало человек 10–12, среди которых были Н.А. Булганин, два брата Гусевы, Н.А. Евсеев, И.А. Пушкин, А.А. Силаев…