За агрессией стараюсь спрятать страх. Конечно, тест опровергнет его бессмыслицу. Но он покажет, что Ярослав не чужой для Марка. Он его дед.

- Что ты так испугалась, а, Вик? – склоняет голову набок. – Я в точку попал, да?

- Ты даже не представляешь, какую чушь сейчас несешь! – отталкиваю его.

Денис хватает меня за талию, прижимает к себе. Бью кулаками в его грудь.

- Отпусти!

- Чушь? Серьезно? – проводит пальцами по моему позвоночнику. В местах его прикосновений кожа плавится. У него и энергетика изменилась, сейчас она напоминает цунами, сбивает с ног, подчиняет. – Вы много времени проводили вместе. Он тебя утешал. Был с тобой рядом, когда не стало твоей матери, - замирает. Прикрывает веки. – Мне жаль, что с Катериной так вышло. Я бы хотел быть рядом, - в глазах мелькает сожаление… боль. Денис прикрывает веки, прячет ее. – А был не я, а он. Так что мотивчик, организовать то нападение у папаши как раз имелся. Вика… Вика, до кого ты опустилась… он же с твоей сестрой…

Его слова опускают на дно ледяного океана, кровь в жилах стынет, сердце опоясывают острые осколки льдинок. Они вонзаются, терзают, кромсают.

- Это ты с моей сестрой, Денис! Не стоит всех по себе судить! – хватаю его за руки, вонзаю ногти в кожу, до крови царапаю. – Ярослав любил мою мать! Мою мать, идиот! Не меня!

- Чего? – хмурится. Ослабляет хватку.

Пользуюсь его секундным замешательством и вырываюсь.

Отхожу к окну. Тяжело дышу. Надо успокоиться.

Из-за своей ярости я сболтнула лишнее. Ярослав доверился мне. Я сказала то, что Денис знать не должен был. С его стороны, это будет еще один повод презирать отца.

Как я могла!

Когда мы с Денисом поместили маму в клинику, я надеялась, что ей помогут. Верила, что она сможет провести хотя бы старость вне стен больниц. Что она вспомнит меня, увидит внучку.

На какое-то время врачам удалось стабилизировать ее состояние. Истерики прекратились. Мама стала лучше питаться, даже стала выходить гулять под присмотром медсестры.

К сожалению, меня видеть она по-прежнему не хотела. Я часто приезжала, пыталась достучаться до нее. Но завидев меня на пороге, она закрывала лицо руками.

- Сгинь, погибель, - рычала жутким голосом.

Врач говорил, что после моих визитов ей всегда становилось хуже. И потом требовалось около недели, чтобы она перестала причитать и плакать.

Мое появление на нее жутко действовало. Это меня безумно тяготило. Больно когда родная мать из раза в раз называет тебя погибелью. И я даже не понимаю почему.

Но я не теряла надежды, что придет время и мама обязательно посмотрит на меня как на свою дочь!

Я была на втором месяце беременности. Чудо случилось, у меня под сердцем рос малыш Дениса. Ярослав прошел со мной весь этот путь. Без него я бы не справилась. Конечно, мы сблизились. Но не так как решил себе Денис.

Ярослав стал мне другом, отцом, человеком на которого я могу положиться. Когда раздался звонок из клиники, Ярослав был рядом со мной. Мы пили чай с пирожными на кухне.

- Вашей матери стало хуже, - сообщил врач. – Боюсь, ей недолго осталось…

- Но вы же недавно говорили, что был прогресс! – сжала телефон, так что пальцы хрустнули.

- У нее был срыв. Сильный. Сердце слабое.

- От чего срыв? Я ведь не приезжала! – слезы жгли кожу.

- Внезапно… мы тоже в растерянности, - врач сказал это запинаясь.

Очень быстро попрощался и отключил вызов. Создалось впечатление, что правды всей он не договаривает.

- Викусь, что стряслось? – Ярослав взял меня за руки, участливо заглянул в лицо.

Про маму я ему не говорила. Я помнила, как он пытался меня ею шантажировать. И хоть сейчас Ярослав мне и помогал, но я никогда не идеализировала его образ.