«У тебя интересные братья», – гласила весточка от индигийца.

И вот зачем, спрашивается, ради одной строчки сооружать настолько замысловатую птичку? Меня всерьез заинтересовало, а смогла бы она запеть, не напади на нее крыса. Ведь у бумажного котика шерстка из тончайших бумажных волосков имелась. И даже мои братцы умели сооружать трещоточных громыхающих жаб.

«И чем же?» – отправила я ответ, не рискнув больше выкладываться на затратное послание в виде гильотины. Мне стало невозможно любопытно, что же братья учинили у посла и насколько сильно заставили последнего страдать.

Я выждала минуту, две, десять, но этот скверный мужчина так и не соизволил ответить. Однако спустя еще минут пять до меня дошло, что братья наверняка не смогут удержаться и опишут подробно собственный визит, а значит, нужно только дождаться их сообщения. Пока же я решила заняться приготовлением еды. День близился к вечеру, а мне довелось съесть лишь сдобную булочку с молоком. Их одна старушка выменяла на ремонт устройства, напоминавшего мясорубку, но оказавшегося прибором для нарезки овощей. Немощная старушенция громче прочих посетителей жаловалась на отсутствие даже мелкой монетки и так усердствовала, что, скажу честно, по-настоящему меня разжалобила. Жалость продлилась ровно до момента, когда бабулька ушла из лавки. На улице она оказалась очень прыткой и активной, а от немощи не осталось и следа, что прекрасно просматривалось сквозь отмытое окно.

«Бамс!» – громко рухнула передо мной бумажная кувалда. Удар пришелся по выложенной на столешницу картошке. И ведь точно целили уронить на ногу, гаденыши, но она оказалась удачно закрыта краем стойки. Конечно, такая бумажная вещь в принципе не должна ничего весить, но кувалды братцев я получала не раз. Мальчишки с детства тренировались пакостить и научились секунд на пять утяжелять лист так, чтобы тот ощутимо саданул, например, по беззащитному пальцу, как и научились делать жала у пчел и зубы у крокодила. Одаренные и вредные. Их бы энергию, да в мирное русло!

«Сестра, вот как ты могла? Как могла оказаться такой дурой? Ты же умная! И это наша родн… Дурак ты, Черри, она по крови неродная, исправь… И это наша неродная сестра! Мы с детства вместе росли, могла бы хоть от нас ума набраться».

В этом месте я так громко фыркнула, что даже лист задрожал в руках и строчки запрыгали.

«Слушай, ну какой классный мужик этот посол! Мы весь день сегодня учились выговаривать его имя. Знаешь, как его зовут?»

– Не имею понятия и дальше знать не хочу, – пробормотала я вполголоса.

«Его зовут Радъярдаян Ильнаркир, вот как… Черри, ты без ошибок написал? Молодец!.. Видишь, какое имя?»

Братья умудрились вставить в послание собственные препирательства. Но невольно я попробовала произнести сложное и непривычное имя с первого раза. Оказалось, оно не выговариваемое.

«Ну что, – издевательски было написано дальше, – выговорила?»

Я снова громко фыркнула.

«А мы уже научились. Так вот, сестрица, почему ты оказалась такой недалекой? Ты же училась лучше всех! Постоянно все хвалили. Матушка от гордости за тебя все годы учебы нас гнобила. «Берите пример с Сабрины, вон Сабрина какая умница». И что? Почему Элла работает у Радъярдаяна Ильнаркира? Ходит такая важная и гордая, а ведь на ее месте могла быть ты! Ох, и выбесила твоя подружка сегодня. Устроили ей маленький сюрприз перед уходом. Заявила, будто она у посла теперь доверенное лицо. Ха! Он просто дает ей поручения и перестраивает свою резиденцию на собственный лад. Кстати, интересные у него задумки. Он стен вообще не любит. Знаешь, когда вернешься домой, воплотишь парочку наших мыслей с нашими комнатами. Кстати, а когда ты уже приедешь? Что-то нам без тебя скучно. Распределение, работа, бла-бла-бла, но должны и выходные быть или там отпуск?»