Я хватаю Дамиана за руку, прежде чем он успевает её опустить.

– Не надо!

Тишина в тронном зале после этого устанавливается такая, что мне кажется, будто я оглохла. Дамиан удивлённо моргает, гоблины не шевелятся, придворные, кажется, даже не дышат.

– Пожалуйста, не надо, – повторяю я, глядя Дамиану в глаза. Спокойно, как рычащей собаке. Папа учил, что надо такой смотреть в глаза, тогда она, может быть, не нападёт и успокоится. Ни разу не было случая проверить – до этого момента.

Дамиан рычит и отшвыривает меня к ступенькам трона.

– Не смей мне указывать!

Я падаю, неудачно, спиной на ступеньки трона, и краем глаза замечаю, как вперёд выступает Габриэль.

– Повелитель, мой господин просто хотел заметить…

Дамиан, не слушая, мгновение молча смотрит, как я неуклюже пытаюсь подняться, потом, знакомо дёрнув уголком рта, отталкивает Габриэля и идёт ко мне. Я жду, уверенная, что он и меня сейчас заколдует. И нет, мне нестрашно. Я злюсь, и мне нестрашно.

Но Дамиан снова всех удивляет – он наклоняется и рывком ставит меня на ноги. И тихо говорит:

– Не делай так больше. Я могу не сдержаться. Не делай.

– Ты же знаешь, что буду, – упрямо говорю я.

– Пожалуйста, – в самое ухо, чтобы слышала только я, добавляет Властелин, и передаёт меня с рук на руки Габриэлю.

«Дура!» – шипит демон.

«Бесчувственный чурбан!» – зло отзываюсь я, а Дамиан тем временем, морщась, поворачивается к гоблинам. Вздыхает.

– Уведите их. Потом решу, что с ними делать. Всё, аудиенции на сегодня окончены.

Потом Его Темнейшество (или как его правильно величать?) самолично показывает приготовленные для меня покои. По иронии, это оказываются те же комнаты, где я жила месяц назад.

– Тебе нравится? – требовательно спрашивает Дамиан, останавливаясь у окна гостиной.

– Угу.

Дамиан жестом приказывает слугам исчезнуть, что они и делают – думаю, с удовольствием. Я бы тоже очень хотела сейчас исчезнуть.

– Ты такой хрупкий, – говорит Дамиан, когда дверь за последним лакеем закрывается, а Габриэль снова сливается со стеной. – Я должен привыкнуть обращаться с тобой бережно… Тебе больно?

– А статуям больно? – тихо спрашиваю я. – Когда живые люди преращаются в камень – им больно?

Дамиан усмехается.

– Какая разница. Тебе и их жаль?

– Да.

Дамиан улыбается – почти прежней улыбкой, задумчивой и немного грустной – и подходит ко мне.

– Это очаровательно. Я нахожу твою жалость очаровательной. Это такой интересный контраст между тем, что я вижу вокруг – и тобой. Ты великолепен, Виил. Знаешь, что я хочу? Видеть это выражение лица чаще – может, мне стоит пытать этих гоблинов? Ты будешь упрашивать меня остановиться, ведь так? И смотреть на меня. Вот так. Ты…

Я отвешиваю ему пощёчину до того, как он успевает продолжить. И краем глаза вижу, как отодвигается от стены Габриэль.

Дамиан прижимает ладонь к покрасневшей щеке, поворачивается… Я отшатываюсь от его взгляда и стискиваю зубы. Ну уж нет, не дождёшься. Я перед тобой на коленях ползать не стану.

– Я же сказал, не смей на меня нападать, – тихо, угрожающе тихо говорит Дамиан. – Я твой Властелин и повелитель, и ты…

– Ты не мой Властелин и уж тем более не повелитель. И я тебя не боюсь.

Дамиан замирает, потом снова улыбается – так же задумчиво-грустно.

– Нет. Не боишься. И это мне в тебе нравится. Но учти, Виил, ещё раз поднимешь на меня руку, я казню кого-нибудь… кого-нибудь. На твоих глазах. Видишь ли, я не хочу, чтобы ты сломался, ты для меня важен. А другие… другие не важны. – Он потирает щёку. – Ясно?

– Да, – угрюмо отвечаю я.

– Превосходно. Теперь эти комнаты – твои, но спать ты будешь со мной.