Один из артефактов – монета (медаль? амулет?), на аверсе которой вполне однозначно читается имя нашего героя – и должен нас заинтересовать. «Золотой амулет, каковой до сих пор не получил толкования. Слева изображена голова всадника с широкой шлемообразной диадемой на лбу. Краткая надпись, сделанная привычными нордическими рунами, использовавшимися также литовцами и всеми прибалтийскими славянами (выделено мной; к этому мы вернемся чуть позже. – М. С.), очень четко передает имя РЮРИК.

Изображение всадника у русских, которое перешло также в литовский герб, а после обращения русских в восточное христианство превратилось в изображение Святого Георгия, восходит к изображению всадника со щитом времен византийских императоров Аркадия, Льва, Анастасия, Зенона и других, о чем свидетельствуют золотые монеты последних. Даже на многих старинных русских серебряных копеечных монетах уже долгое время спустя после крещения Руси мы видим привычного всадника с поднятым мечом без змея, который появился лишь позднее рядом с изображениями Святого Георгия»^>4.

Нам повезло, что рукописи не горят, иначе одним следом великого прошлого в нашем сознании было бы меньше. В том, что это прошлое велико, как и в том, что оно олицетворяется Рюриком и его ближайшими сподвижниками, сомневаться не приходится.

Итак, у нас имеется три символа: всадник, оружие (меч/копье) и олицетворение Зла (змей/змий). Могут встречаться два из трех (всадник + меч) или все три (всадник + копье + змий), как на гербе Москвы. Логично предположить, что возможен и вариант «всадник + змий». Действительно, такое сочетание есть. Смерть Вещего Олега (непосредственного наследника Рюрика, регента при его сыне Игоре), описанная во многих летописных хрониках, которые вдохновили Пушкина на «Песнь о Вещем Олеге», дает нам эту пару. Герой вроде как и не совсем всадник, однако конь – едва ли не центральный персонаж («но примешь ты смерть от коня своего») – и змий (змея), укусивший князя (победивший), ставят этот сюжет в один ряд с важнейшими символами российской государственности.

Всплывает в данной истории и «оружие». Так, «Повесть временных лет» (далее – ПВЛ) сообщает, что смерти Олега предшествовало небесное знамение: «В лето 6419 (то есть в 911 году. – М. С.). Явися звезда велика на западе, копейным образом»^>5. Татищев приводит этот фрагмент в несколько иной редакции: «В лето 6419 <911>. Явися звезда велика на западе, яко куст». Эксперты полагают, что Татищев ошибся, но такая ошибка дорогого стоит. Как раз на подобные ошибки стоит обращать особое внимание, когда перешагиваешь границы видимого в истории и вторгаешься в пределы умозрительного. В рукописи Татищева читаем: «Явися звезда велика на западе купинным образом», а «купина» по-старославянски означает «куст». В оригинале, очевидно, было неразборчиво написано слово «копийный» (то есть копьевой), которое переписчик Радзивилловского списка переделал в «купинный», что и воспроизвел Татищев. А в хронике Георгия Амартола мы читаем по-гречески, что в 912 году: «…появилась звезда-комета на западе, которую, говорят, назвали копьем (kopic), и она провозвещает кровопролитие в городе»^>6.

Как много совпадений! Рассматриваемый сюжет находит параллели и в исландской саге о викинге Орваре Одде, который также был смертельно ужален на могиле любимого коня. Ученые спорят, стала ли сага поводом для создания русской легенды об Олеге или, напротив, обстоятельства гибели Олега послужили материалом для саги. Однако, если Олег является исторической личностью, то Орвар Одд – фольклорный персонаж, созданный на основе устных преданий не ранее XIII века. Какова же мощь русской традиции, если спустя три сотни лет она послужила основой для исландского фольклора! В тексте саги имеется множество перекличек с русскими хрониками: колдунья предсказала 12-летнему Одду смерть от коня; узнав о пророчестве, он избавляется от коня. Далее читаем: «Бродя и вспоминая, оказался он на том месте, где был похоронен конь его. Протекавший ручей подмыл берег, и кости коня оказались видны. Увидав череп, Одд сказал: «Не моего ли коня Факси (дословно «Грива». –