С Аскольдом еще больше тайн, чем с Рюриком. Если о последнем мы хотя бы можем с определенной долей уверенности сказать, что он варяг (не до конца понятный этноним, но есть основания полагать, что он тождественен этнониму «рус», подробнее об этом читайте ниже), то про Аскольда ничего не известно. Неясны и его взаимоотношения с Рюриком. Во 2-й Псковской летописи, довольно поздней, сказано: «А князи вта лета бяху на Рускои земли; От Варяговъ 3 князя, первому имя Скалдъ, а дроугому Дир, а третьему Рюрик…»>20 Но в ПВЛ встречается такой пассаж: «И бяста у него два мужа, не племени его, но боярина»>21. Имена бояр летопись не указывает, но по контексту (поход на Царьград, княжение в Киеве) принято считать, что это Аскольд и Дир. В то же время в ПВЛ говорится, что после смерти Кия, Щека и Хорива их потомки княжили у полян: «И по сихъ братьи держати почаша родъ ихъ княженьє в Поляхъ». Вообще-то, странно, что вот так, «с улицы» пришел некто (а ведь по Днепру, наверное, не только лодьи Аскольда плавали) и ему говорят: «Нами некому править, но дань мы платим. Сможешь доказать, что ты круче, – будем платить тебе». Для того чтобы с тобой так разговаривали, нужны основания. Какие?
В сентябре 1835 года на сцене московского Большого театра состоялась премьера оперы «Аскольдова могила». Автор музыки Алексей Николаевич Верстовский – видный чиновник от культуры. (Употребляя слово «чиновник» в данном случае, я не имею в виду ничего плохого. В России XIX века вполне встречались честные чиновники, озабоченные делами государственной службы, и служба Верстовского, как оказалось по факту, была русской культуре только на пользу.) Его можно отнести к композиторам-романтикам наряду с Карлом Вебером, Феликсом Мендельсоном-Бартольди, Робертом Шуманом, ранним Вагнером. Автор либретто – тоже человек не случайный: известный историк, маститый писатель, директор московской Оружейной палаты Михаил Николаевич Загоскин. Очень грустно, что его имя у широкой российской публики ассоциируется не с 29 томами романов, повестей, рассказов и пьес, а с несколькими проходными строками из гоголевского «Ревизора»:
«Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
Хлестаков. Да, это мое сочинение.
Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
К сведению, «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» – первый русский исторический роман, одна из популярнейших книг в России XIX века: только при жизни автора она издавалась восемь раз. Роман был переведен на шесть иностранных языков. Но мы предпочитаем изучать историю по Пикулю и Радзинскому…
Кстати, «Аскольдова могила» выдержала более 400 представлений и, пожалуй, была самой популярной русской оперой XIX столетия. Тема для нее, можно сказать, выбрана «опасная». В опере сталкиваются и борются две культуры: языческая, ассоциирующаяся почему-то с Аскольдом, и, как несложно догадаться, поздняя христианская. В наши дни оба автора, весьма вероятно, пилили бы лес где-нибудь в Мордовии или как минимум выплачивали бы солидные штрафы. Однако сейчас речь не об этом, а о том, что для Загоскина (вернее, для его героев) Аскольд был язычником, но не был варягом. Неизвестный (язычник) противопоставляет «Аскольдовы времена» эпохе воцарившегося христианства, при этом «варягов» он также не жалует.