Ник: Это крутое предложение, но есть один нюанс.

Натали: Думаю, я знаю, о чем ты. Лу сказала, что тебе нужен сосед. Если вы с ней найдете кого-то надежного и поручитесь за него, то нет никаких проблем.

Ник: Ага, все это звучит просто прекрасно. Только не могу понять, в чем смысл? Зачем тебе заниматься этой благотворительностью?

Натали: Ах да. Тут вступает в дело мое «но».

Ник: Так и знал, что будет подвох. Не может все быть так красочно.

Натали: У меня дома живут собака и кот. Тебе и твоему соседу придется за ними присмотреть.

Ник: Ты доверишь мне животных, даже не зная, какой я человек? Может, я садист и буду их бить.

Натали: Я доверяю выбору Лунары.

Ник: Почему бы тебе не отдать их родителям?

Натали: Давай ты не будешь говорить, что мне делать с собственными животными. Так что, присмотришь за ними или как?

Ник: Присмотрю, я люблю зверей.

Натали: Славно. Я уезжаю через два дня, можешь начинать собирать чемодан.

Ник: Но это только на полтора месяца, так?

Натали: Думаю, за это время ты найдешь себе достойное жилье.

Ник: Хорошо. Тогда, спасибо что ли. Ты очень выручаешь меня, правда.

Натали: Без проблем, Ник. До связи.

Ник: До связи, Натали из книжного клуба.

Когда я возвращаюсь домой, Сава по-прежнему отсыпается после двадцатичетырехчасовой смены в аптеке. Родители сразу после работы должны поехать на юбилей своего коллеги и вернутся не раньше полуночи. От этой мысли по всему телу разливается теплая волна нахлынувшего спокойствия, а из груди непроизвольно вырывается облегченный вздох.

Я тихо пробираюсь в комнату брата, достаю из лежащего на стуле пакета его рабочий халат и направляюсь в ванную, где, сняв бэйдж, отправляю его в стирку. Вернувшись назад к Саве, забираю из пакета ланчбокс и иду с ним на кухню. В раковине целая гора грязной посуды, и, разумеется, к приходу мамы она вся должна сверкать блеском. Я как ребенок радуюсь, что у меня достаточно времени, чтобы привести все в порядок и сделать остальные домашние дела.

Помню, как однажды после ужина несла целую стопку тарелок и споткнулась, так и не дойдя до раковины. Вся посуда вдребезги разбилась на мелкие осколки, совсем ничего не уцелело. Я опустилась на колени и начала убирать так быстро, как только могла, но все равно не успела, мама уже появилась на пороге. На долю секунды мне тогда показалось, что она улыбается. Искренне и самодовольно. Как всегда, неотразимая, с идеальным даже после ужина макияжем, с пучком, из которого никогда не выбивается даже один светлый волосок.

– Убирай, – спокойно приказала она.

– Яс, у тебя кровь! – брат ринулся ко мне и заставил подняться с пола. Только когда он коснулся меня, я увидела, что изрезала все ладони, колени и ступни. Кровь была повсюду, но мама никак на это не отреагировала, а я будто ослепла вместе с ней и не почувствовала, как калечу себя.

Из неприятных воспоминаний меня выдергивает проснувшийся Сава. Он, лениво потягиваясь, усаживается за стол.

– Обещаю, что сегодня не буду спрашивать о Лунаре, – сонным голосом заявляет он.

– Уже спросил, – я ухмыляюсь, поражаясь тому, насколько один человек может быть привязан к другому.

– Блин. Мне никогда ее не забыть, – он сокрушенно хватается за белокурую голову. – Целыми днями только и делаю, что думаю о ней.

– Прости, но я не знаю, чем тебе помочь, – я заканчиваю с посудой и достаю из холодильника вчерашнюю творожную запеканку, отрезаю два кусочка и кладу их на бумажные салфетки. – Угощайся.

– Спаси-и-ибо, – брат благодарно кивает и принимается уплетать угощение, хотя бы на минуту забыв об отношениях с Лу.