— Ты на стажировке или постоянная сотрудница? — Красибор перервал её размышления, а девушка не знала, что выбрать: быть недовольной тем, что он сбил её с мысли, или таять от того, что ему хочется узнать о ней больше.

«Стоп, больше, чем что? Чем ничто? Это простая вежливость», — осадила она саму себя.

— Стажировка, — коротко ответила девушка. Чем меньше слов, тем меньше шансов попасть впросак.

— А к кому в команду?

— К профессору Подгорскому.

— Вот оно что, — протянул Красибор и хмыкнул.

— А ты?

— Я постоянный сотрудник. Нам туда, — он ускорился на лестнице, будто не желая продолжать разговор.

Что ж, Светик не соврала: в пристройке пятого этажа отчётливо пахло гарью. Красибора ничего не смутило, и он спокойно пересёк коридор, проходящий между кабинетами с прозрачными стенами. Фима заворожённо следовала за ним, стараясь не разглядывать новых коллег очень уж откровенно, но и не упустить ни одной детали. Найти баланс между этими двумя целями было нелегко.

-Игнат Афанасьевич, новая стажёрка пришла, — громко оповестил весь этаж Красибор.

Фиме в этот момент хотелось уменьшиться в размерах от неловкости, но, к счастью, почти никто не обратил на громогласное объявление внимания.

— Чудненько, — раздалось откуда-то из глубины самого большого помещения.

Говорившего, впрочем, за нагромождением оборудования, шкафов и механизмов видно не было.

— Рада снова вас встретить и приступить к работе, — взволновано откликнулась девушка.

-Ага, ага, — профессора по-прежнему не было видно, но Фима буквально почувствовала, как он отмахивается, дескать, «не мешайте», — занимайте любой стол, добро пожаловать в коллектив, — в этот момент раздался хлопок и воздух мгновенно насытился горелым ароматом.

Пока Арифметика рассеянно хлопала ресницами, она не заметила, что стояла в коридоре уже совершенно одна.

«Только этого не хватало!», — рассерженно подумала она и рванула по коридору, вглядываясь в пространства за стёклами.

— Да куда его бесы унесли?! — зло бросила она, когда Красибор вдруг выглянул из-за одного из совершенно непрозрачных хозяйственных шкафов.

— Идёшь, ящерка? — обронил он и снова скрылся.

Она завернула за угол с твёрдым намерением высказать зеленоглазому негодяю всё, что думает о нём, но быстро передумала. Потому что расскажи она, что тает от его взгляда или моментов, когда он называет её ящеркой, это звучало бы не особо угрожающие, не так ли?

Ой, стоп.

Красибор галантно отодвинул стул от уже заваленного документами рабочего места. Стол явно был ничейный, необжитой. Но, видимо, именно Фиме предоставили шанс навести на нём красоту.

— Почему ты называешь меня ящеркой? — одновременно смущённо и рассерженно выпалила девушка, не спеша садиться. — Это непрофессионально!

— Ну, во-первых, у тебя глаза расставлены так далеко друг от друга, — начал он и засмеялся, увидев ярость в не так уж далеко расставленных глазах. — А во-вторых, ты посмотри сама на себя.

Он оставил в покое стул, который сто раз уже покраснел от смущения из-за прикосновений мужчины. И подошёл ближе к Арифметике, указывая в глубь кабинета. Там висело большое настенное зеркало, и девушка впервые за день увидела себя в полный рост.

Тёмно-изумрудный свитер крупной вязки почти доходил до колен. Это был отцовский свитер, который Фима когда-то перешила и стала носить как платье. Особенно в дни, когда ей нужна была дополнительная поддержка. Свитер перехватывал широким, в две ладони толщиной кожаным пояс. Через него же проходил длиннющий Павлово-пасадсикий платок: традиционный узор переплетал между собой цветочные орнаменты в красных и зелёных оттенках. Извилистые линии сменялись пышными пионами в полном цвету. Девушка накинула его на плечо, распределив вдоль тела, а ниже пояса он свободно развевался. Плотные тёмно-коричневые колготки надёжно защищали девушку от весенней прохлады. Завершали образ тёмно-зелёные ботинки на небольшом каблуке: потёртые, но элегантные. На плечах всё ещё была накинута её любимая оранжевая куртка с чужого плеча.