— А я Роман, — он протянул руку. — Будем знакомы, мадемуазель!

— Так я леди или мадемуазель? — ухмыльнулась девушка, приняв рукопожатие.

Лифт как раз остановился на третьем этаже и, никуда не торопясь, открыл двери.

— Вы свет очей моих и рахат-лукум моего сердца, — мужчина изобразил восточный акцент и заговорщицки глянул на Фиму исподлобья. — Хочу обратить ваше внимание: я не всех сотрудниц так встречаю.

— Вчера я была твоим рахат-лукумом! — присоединившаяся к ним женщина цокнула языком и покрепче перехватила стопку картонных папок, которые зажала под мышкой. — Вы на его сладкие речи не ведитесь, — настоятельно посоветовала она Фиме. — Этот кобель уже всех попытался отрахатлукумить. К счастью, в меду у него только руки, а, Ромчик?

— Вы грубая, Светлана Степановна, — осуждающе протянул Роман. — Это как минимум было непрофессионально сейчас.

— Непрофессионально, Ромчик, было кнопку лифта не нажать и тусоваться на третьем до упаду, сладкий ты мой.

Женщина закатила глаза и с видом, мол, «Всё сама, всё сама» надавила на красный прямоугольник с цифрой «4». Это верхний этаж здания.

Светлана Степановна была рослой женщиной в годах и весах. Копна огненно-красных волос неестественного, но красивого оттенка ниспадала до самой талии, образуя то ли облако шикарной гривы, то ли пожар посреди тесной кабины. Женщина была выше и Фимы, и Романа, и, наверное, она и утреннего красавца переплюнула бы в высоту, простите духи.

«Ц!» — отругала себя Фима за то, что мыслями опять вернулась к Красибору.

Бонусом она была на каблуках: широких, квадратных, десятисантиметровых, ещё и с короткими шипами в качестве украшения. В контраст к обуви, которая по самой грани проходило рядом с понятием «холодное оружие», Светлана выбрала сегодня жёлто-зелёное мини-платье. Цветочный узор едва закрывал её женские прелести, простора для фантазии особо не оставляя.

Лифт, которого суета мирская не достигала, максимально не спеша пробрался ещё на несколько метров выше. Раньше всех, в силу роста, четвёртого этажа достигла Светлана Степановна. Она не стала ни с кем расшаркиваться и, чуть наклонившись на выходе, отправилась по своим делам, сотрясая стены НИИ ударами каблуков.

— Я никогда не называл её рахат-лукумом, — зачем-то сказал Роман. Он говорил уже без акцента, с совершенно серьёзным лицом. — С ней, Фима, лучше быть осторожнее.

— Почему? — осторожно уточнила девушка. — Ну что резковата она, это я поняла. Или ещё что-то есть?

— Трудно сказать, — Роман почесал шею под твидовым воротом жилетки. — А давайте на обеде встретимся? Я вам расскажу про наш дружный научный коллектив. Хотите спойлер?

— Конечно, — очень серьёзно кивнула Фима. — Я люблю спойлепы!

— А «Чужого» смотрели?

— Давно, — девушка насторожилась.

— Вот мы сейчас с вами были как бы офицеры Рипли, а Светлана, прости, Господи, Степановна — чужим, который нас понюхал и чудом не сожрал.

Фима на секунду задумалась, вспоминая сцену.

— Фу-у-у, ну нет, — взвизгнула она, — не может всё быть так плохо!

— Ещё как может! — он сделал страшные глаза, но через секунду уже улыбался. — Фима, а вы же первый день тут, верно? Давайте я подскажу, куда идти.

— О, спасибо! Мне нужно зайти к эйчарам, подписать документы. И потом, я думаю, сразу к профессору Подгорскому, это мой научный руководитель.

— Подгорский? Ух, ну что сказать, что сказать... Опыта у тебя будет много, — он ободряюще потряс кулаком. — Эйчары в конце коридора, а к профессору дорога мудрёная, лучше попроси кого-то из них провести.

— Поняла, спасибо, Роман Рахатлукумович, — Фима коварно улыбнулась.