Тут вернулся еще один фрагмент сознания. Я вспомнил вчерашнюю ночь, прапора Семеныча с матюгальником. Валькирию Настю и кучерявого Романа. Мне что, это все приснилось?

Уф, ну слава яйцам…

А то я чуть было не подумал, что кукушечкой двинулся.

Наверное я вчера в этом «Куйве» расслабился, поддался соблазну попробовать местные настойки, перебрал, устроился в хостеле по соседству, и…

Да что мне такое мешает на руке? Я дернулся сильнее. Определенно что-то держит запястья. И в сгибе локтя какое-то неудобство.

Стоп. А может не было никакого хостела? Может я поехал по навигатору, не вписался в поворот и… Я попытался открыть глаза.

Поморгал, восстанавливая резкость.

Да, точно. Похоже на больничную палату. Белый потолок, матовые лампы-шары, косые солнечные лучи пробиваются сквозь желтые листья за окном.

– Эй, Клим, ты как? – раздался прямо над ухом знакомый голос. В поле зрения вплыла шапка курчавых волос. – Максим, как он? Слишком долго что-то в себя приходит…

– Да в норме он, – сказал другой голос. Я повернул голову. Роман был в белом халате. А рядом с ним стоял высоченный антрацитово-черный парень. – Эй, Клим! Сколько пальцев показываю?

Может это игры подсознания такие? Кучерявый Роман приехал ко мне на скорой, а пока я валялся в отключке, мне привиделось целое приключение с его участием.

– А почему он молчит? – спросил Роман.

– Не боись, Роман, сейчас он все вспомнит, и ты еще пожалеешь, что у него голос прорезался, – чернокожий доктор громко захохотал, демонстрируя два ряда идеальных жемчужно-белых зубов.

– Что вспомнит? – прохрипел я. Откашлялся. Понял, что жутко хочу пить. И есть.

И тут вернулся еще один кусочек реальности. Как я выбрался из бочки в каком-то не то гараже, не то ангаре. И пока я крутил головой, что-то больно кольнуло меня в шею. Ноги сразу стали ватными и подломились. Настя успела меня подхватить, чтобы я не рухнул на серый бетонный пол. А Роман махал руками у меня перед лицом и что-то кричал. Слова плохо доходили до угасающего сознания, но кое-что разобрать успел. Что-то вроде: «Прости, Клим, это для твоего же блага!»

– Ты меня вырубил! – зарычал я и рванулся. Ремни больно врезались в запястья. – Эй, что за херня? Почему я привязан?!

– Тихо, тихо, Клим! – черный доктор склонился надо мной. – Подожди, я катетер уберу…

– О, я вижу, ты вспомнил! – неожиданно обрадовался Роман. – Вот и прекрасненько. Вот и отличненько.

– Подожди, Рома, дай мне минутку, – пророкотал над самым ухом голос доктора. – Клим, сейчас внимательно следите за этой штукой.

Он поднял перед моим лицом медицинский молоток. Отвел его вправо. Потом влево. Поднял повыше. Кивнул и сунул в карман.

– Все, он весь твой, – заявил он и выпрямился. – Сам с браслетами справишься или тебе помочь?

– Не глупее некоторых! – огрызнулся Роман. – Я все-таки целый доктор наук, как-нибудь сумею разобраться.

– Между прочим, долгие занятие одной и той же дисциплиной формируют туннельное зрение во всех смыслах, – веско заявил чернокожий доктор и снова засмеялся. – Так что ты смотри, может тебе санитара в помощь прислать надо…

Роман шутливо толкнул Максима в плечо, тот подскочил на месте, и, ухмыляясь во весь белозубый рот вышел из палаты. И прикрыл дверь. Обычную, деревянную. Я бы даже сказал, винтажную. Помню, что такие двери были в больнице, в которой я в детстве лежал – покрашенные белой масляной краской, со стеклянным окном в верхней части.

Я мрачно уставился на Романа. Хотелось бы еще сложить руки на груди, но они все еще были пристегнуты.

– Клим, ты только не злись, – сказал Роман, усаживаясь на пустую соседнюю кровать. Всего кроватей в палате было восемь, но остальные, кроме моей, не заняты. Никаких мониторов или чего-то подобного не было. Просто кровати. Причем тоже такие, старорежимные. Обычные деревянные спинки, никакого тебе поднимающего механизма. С другой стороны, оно и понятно. Если это больница какого-то захолустного карельского поселка, то откуда в ней возьмется современное оборудование?