Ну давай, зареви еще, Ника. Ведь мужчины так любят слезы.

– Все будет хорошо, – он проводит пальцам по моей щеке, вызывая очередной табун мурашек. Таких приятных, ободряющих. – Тебе не обязательно возвращаться домой, когда ты начнешь ходить. У тебя будет возможность убежать, причем на своих четверых. Живи как дикая волчица.

– Шутишь?

– Нет, я серьезно.

Да, по его взгляду понятно, что он серьезней некуда. Где я и где дикая волчица?

– Архан, а какая у тебя фамилия?

– Это еще зачем?

– Ну скажи! Или думаешь, я сдам тебя своему отцу за похищение?

– Ты этого не сделаешь.

– Очень самоуверенно.

– Я ведь могу тебе соврать. Даже имя, которое ты знаешь может быть не моим.

– Нет. Оно твое, – я кладу обе ладошки на его чуть колючие щеки, а по телу молнией пробегает электроток. Но не такой болючий как в больнице, а приятный, успокаивающий. – Оно полностью тебя отражает. Словно ты царь или даже бог. Твое имя звучит статно и воинственно. Имя настоящего вожака.

Сама не поняла, когда приблизилась к его лицу. В этот момент время перестало существовать. Я потянулась за поцелуем, но вместо этого потерлась о его щеку своей щекой, в завершение уткнулась носом в шею Архана, сжимая его же футболку. Как же стыдно. Он ведь старше меня, а я веду себя так наивно и глупо. Но его резкая смена настроения после минутного затишья заставила меня изрядно испугаться. Оборотень проделал со мной все то же самое, что и я с ним, потерся об мою щеку, уткнулся в шею носом, только с большим интересом и агрессивностью. Или страстью. С диким желанием. Незамедлительной резкостью. Я покорно замерла в его руках, считая секунды, пока он насыщается моим запахом.

– Ты прекрасно пахнешь, – выдавливает из себя. Я чувствую, он хочет отстраниться, но не может.

Зверь внутри него не позволяет. О да! Вот она сила притяжения волчицы. Значит, так это работает? И это одновременно радует и пугает. Видимо, нас обоих. – Все это время твой брат скрывал настоящее сокровище.

– Разве это нормально так упорно нюхать чужую девушку? – пытаюсь разредить обстановку, так как оборотень изрядно увлёкся волчьими инстинктами и самобичеванием. Это читалось по его лицу. Скорее всего он не хотел меня касаться, и уж тем более нюхать, но против природы не попрешь.

– Сама прекрасно знаешь, что это допустимо среди оборотней.

– Оборотень я только на словах.

– Тот факт, что ты еще не ходишь и не перевоплощаешься, не говорит, что ты человек. И я чувствую запах волчицы.

– Тогда поцелуйте меня.

Оборотень меняется в лице и сразу же отстраняется от меня. Кто бы знал, что такого сурового на вид мужчину напугает какой-то поцелуйчик.

– Если я в твоих глазах все же волчица. Я никогда не целовалась. Ты хоть понимаешь, какого это в восемнадцать лет быть ни разу не целованной? Я уже молчу про все остальное.

Прикоснувшись пальцами его пальцев, сплетаю их и тяну на себя мужчину, который словно завороженный подается вперед. Оперевшись одной рукой в подушку, он навис надо мной. Мои губы пересохли, я чувствовала, что вот-вот и они потрескаются. Провожу языком по верхней, а потом и нижней губе ловя на себя дикий хищный взгляд.

– Ты решила поиграть во взрослые игры с плохим дядей?

– Будь ты настолько плохим, каким пытаешься сейчас казаться, я бы здесь не сидела.

– Может это просто моё особое отношение лично к тебе? Ты мне нужна живая.

– Это же всего лишь поцелуй, такая мелочь. Что тебе стоит это сделать?

Хмурые брови и несколько морщинок на лбу не делают из него страшного и грозного оборотня, если учесть, что он борется со внутренним желанием. Глядя в его глаза, я вынуждаю Архана делать то, что хочу сама, хоть я и не осознаю насколько сильно могу влиять на оборотней противоположного пола, особенно сейчас, в период, когда просыпается первое желание найти свою пару. Это все еще неизвестное для меня чувство, не поддающееся объяснению, но то, что я сейчас вижу в глазах Архана, это нежелание бороться с инстинктами. Его язык касается моих губ, увлажняя их. Я задерживаю дыхание и чуть приоткрываю рот, позволяю языку проникнуть в меня, коснуться моего языка, но Архан усмехается мне губы. Обида мгновенно ударяет и отрезвляет. На этот раз я сама отстраняюсь, но его рука зарывается в мои волосы, а губы требовательно накрывают мои.