Никто и нигде не видел Марии. Исчезла, как птица в сизых облаках. Исчезла, не оставив следа, как будто и не было на белом свете весёлой девчонки Маши Вольской. И можно сойти с ума, отыскивая её. Исчезнуть таким вот непонятным образом – это худшее, что может случиться с человеком. Тем более, с сестрой-близнецом. Двадцать лет они рядом друг с другом, как одно целое, и без неё пустота, бездонная пропасть, которую заполнить может только она.

Машка, вернись…

В дверь постучали. Отец? Девушка обернулась на звук открываемой двери. Да, это он, вошёл, остановился рядом. Взглянув на его лицо, мрачнее тучи, она может не спрашивать, как дела? И без того ясно.

– Ирина, есть ли смысл тебе здесь оставаться? Думаю, там, – Александр сделал паузу, – ты матери нужнее.

– Мы, что, прекращаем поиски? – Ирина вскочила на ноги. – Сдаёмся, и лапки кверху?

– Нет, это не так, – ответил он твёрдо. – Улетаем мы с тобой. Ян остаётся до победного конца.

Александр прошёлся по номеру, сосредоточенно обдумывая что-то про себя. Загорелое лицо, светлые брюки и рубашка делали его моложе. А он красив, подумала Ирина, этого не отнять… Хотя, о чём это она?

– В полиции считают, что Марии нет в стране. Уже нашли бы, у них отработанные схемы поиска пропавших…

Он вздохнул. Конечно, Александр не никогда не скажет дочери, что в полиции основная версия совсем другая, они полагают, что девушка утонула. Несчастный случай. Полицейских можно понять, огромное море, вот оно, совсем близко…

– Ирина, будь готова завтра к семи. Договорились?

– Ладно, – она кивнула головой, – домой, так домой, – какое-то тоскливое безразличие овладело ею. – Действительно, там мама с ума сходит…

Москва встретила их прохладой и серым небом, готовым в любой момент разразиться ливнем. Знакомый аэропорт всё тот же, с такими же очередями на таможне, с привычной суетой пассажиров при получении багажа. Но теперь Ирина всей душой ненавидела этот аэропорт, как будто на нём лежала часть вины за исчезновение Маши. Здесь, в этой огромной воздушной гавани была пройдена точка невозврата, да, именно так…

Отец посадил её в машину, велел отвести в Обнинск и испарился, сказав, что у него дела. Всю дорогу Ирина молчала, не слушая, что рассказывал ей звонким голосом весёлый водитель, видимо, считавшим своим долгом развеселить девушку. Но вот наконец-то въехали в знакомый с детства двор. Отпустив машину, Ирина постояла у подъезда, нашла глазами скамейку, где до сих пор видны процарапанные монеткой буквы И и М. Машка баловалась. Ирина помнит тот летний, такой прекрасный день…

Домой идти было страшно, страшно было увидеть несчастное лицо матери, которую ей нечем утешить…

– Ирочка, родная, ты дома?!

Мама обняла её в коридоре и горько заплакала, исхудавшими руками прижимая к себе самого родного человека. А у этого родного человека видно кончились слёзы, иссякли вконец, и только сердце ныло, не переставая. Ирина стояла равнодушным истуканом, и как будто это была не она, а кто-то чужой, безразличный ко всему на свете…

Вечер прошёл невесело. Звонок в дверь раздался, когда Ирина уже ложилась спать.

– Ира, это тебя, – крикнула из прихожей мама.

Кто может прийти к ней так поздно? Удивлённая, Ирина вышла в коридор. Глеб? Вот так дела…

– Какими судьбами? – она обрадовалась, видно молодая душа очень ждала хоть какой-то радости.

– Вот, приехал… От Москвы недалеко совсем…Захотел тебя увидеть. Очень. И узнать, как дела… Чтоб не по телефону… – он говорил отрывистыми фразами, немного волнуясь.

– А как ты узнал адрес?

– Подсказали. Тут все вас знают. Есть какие-то новости?