Вокруг Энниры суетились три служанки и страж, подойти незаметно было невозможно, но у меня аж зудело все от желания коснуться ее изменившейся нити. Это было сильнее меня, абсолютно не было шансов справиться со столь сильным стремлением, и я решилась. Двинулась в ее сторону, вежливо поздоровалась и попыталась отозвать мию в сторонку, сказав, что у меня к ней разговор. Однако Эннира не захотела со мной говорить. Мой уход от лора Варели был очень некрасивым, лекарь кричал и ругался, и его жена все видела и слышала. Видимо, в ее глазах именно я поступила неправильно, именно я была виновата в той ужасной ссоре и теперь хитайя даже разговаривать со мной не хотела.

Но и уйти, не коснувшись ее нити, я не могла. Меня тянуло к ней так сильно, как еще никогда. Тогда я прямо там, в толпе стянула перчатки и взяла Энниру за руку, задевая кончик ее нити. Девушка тут же дернулась, но момента касания мне было достаточно, я увидела все, что хотела.

- Ниара, с тобой все в порядке? – несмотря на злость и неприятие, разволновалась Эннира, увидев мой изменившийся взгляд. Глаза медленно возвращали привычный цвет, наливаясь тьмой, а я думала, как мне быть дальше.

Эннира умрет в родах. Нить не просто посерела, она выцвела в преддверии скорой смерти хитайи. Ребенок слишком крупный и лежит неправильно, к тому же он в несколько оборотов обвит пуповиной, Эннира не сможет родить сама. Промучившись три дня и ее, и малыша ждет смерть. На Земле в таком случае безальтернативно делают кесарево, в Карахаре такой операции не делают никому. Нет общего наркоза, нет возможности перелить кровь, нет самого понятия кесарево. Практика извлекать малыша из тела погибшей матери существует, но чаще всего ребенок при этом уже оказывается мертв.

Что я могла сказать хитайе, с волнением смотрящей на меня? В совершенном шоке от увиденного я пару минут размышляла как поступить, и так и не нашла ответа. В итоге извинилась перед хитайей, промямлила что-то насчет плохого самочувствия и просто ушла, оставив Энниру без объяснений.

Но не могла избавиться от мыслей об увиденном. Я не могу позволить ей и ребенку погибнуть! Даже представить не могу, что я так поступлю. Остаток дня я обдумывала что можно предпринять в сложившейся ситуации. Исчеркала кучу листков. Размышлять, записывая мысли, мне было легче. Обезболить можно только местно, попросту заморозить. Это несложно, нужен лишь ледяной хитар. А одна из стихий лора Варели – как раз лед. Самой роженице дать выпить перед операцией аналог макового молочка, достать не сложно, частенько используется для обезболивания. Сумею ли я сделать верный разрез и зашить все после? Сама я кесарево не делала ни разу. Конечно, миллион лет назад, во время обучения в медицинском я изучала эту тему, но так как моя специализация была далека от акушерства и гинекологии, даже на самой операции не присутствовала ни разу.

Я оказалась перед сложным выбором. Позволить Эннире и ребенку погибнуть или рискнуть? Я четко видела ее смерть. Не получится ли, что в итоге меня же в ней и обвинят, если я не справлюсь?

Ни минуты я не могла думать ни о чем другом! Если мой дар нужен для того, чтобы суметь изменить непоправимое, то я должна попытаться. Но риск того, что не выйдет слишком велик. К тому же, что, если лор Варели просто не позволит мне помочь? Прихожу я к нему такая вся из себя и предлагаю разрезать живот любимой жене, чтобы извлечь ребенка. При этом никаких гарантий успеха дать не в моих силах. Вероятность, что он просто выгонит меня стремится к ста процентам, а то и стражей вызовет.