. На потертой древесине были видны следы барельефов, вырезанных много лет назад. Фигуры были достаточно странными. В прихотливых переплетениях резьбы выделялись несколько рыцарей и пара драконов, остальное различить не удавалось.

Как у других торговцев, дом Ливону служил одновременно и лавкой – это позволяло экономить время и деньги за наем помещения. Единственным неудобством, пожалуй, был беспорядок – неизбежное следствие отсутствия женской руки. К тому же Ливон был оружейных дел мастером – потому дом был полон инструментов, оружия, глыб металла и кусков угля.

Ниал распахнула дверь.

– Я вернулась! – прокричала она. – Я умираю от голода!

Ее слова утонули в грохоте: в углу Ливон колотил огромным молотом по куску раскаленного железа, от которого разлетались миллионы искр и каскадом падали на пол. Ливон, крепкий мужчина, почти всегда был перемазан сажей, с космами черных волос на голове, только глаза у него светились, словно два уголька.

– Старик! – что есть сил заорала Ниал.

– А, ты здесь… – проговорил Ливон, стирая со лба пот. – Я уже было подумал, что ты не придешь, и решил взяться за завтрашнюю работу.

– Хочешь сказать, ты ничего не приготовил поесть?

– А разве мы не договорились, что раз в неделю готовишь ты, Ниал?

– Да, но… я так устала!

– Подожди, подожди. Не говори мне ничего, дай-ка я угадаю. Ты, как всегда, играла с этими ненормальными сорванцами.

Ниал промолчала.

– И, как всегда, вы играли на этаже заброшенных домов.

Ниал не ответила ни слова.

– И скорее всего, игра в очередной раз закончилась на огороде Баара…

Тишина становилась напряженной. Ниал открыла кладовку и взяла яблоко.

– Как бы то ни было, тебе не стоит беспокоиться. Я съем это, – сказала девочка и отошла подальше от Ливона.

– Черт возьми, Ниал! Сколько раз я тебе говорил не играть на огородах! Ко мне то и дело приходят люди, жалуются и просят бесплатно починить им инструменты!

– Просто когда мы сражаемся… – начала было притихшая Ниал.

Ливон фыркнул, теряя терпение, и достал из кладовки овощи.

– Не рассказывай мне эту чушь! Если хочешь играть – играй. Но так, чтобы это никому не мешало.

Ниал подняла глаза к небу: всегда одно и то же…

– Отстань со своим занудством, Старик…

– Может, все-таки будешь время от времени называть меня папой? – Ливон бросил на нее недовольный взгляд.

– Ну же, папа! – Ниал лукаво улыбнулась. – Я же все равно знаю, что тебе нравится, что я так хорошо управляюсь с мечом…

Ливон поставил на стол тарелку с сырыми овощами.

– Это обед? – поинтересовалась Ниал.

– Это то, что едят девочки, которые упрямо не хотят перестать озорничать. Если бы ты соблюдала договор и приготовила сегодня обед, мы бы поели чего-нибудь горячего.

Он сел за стол и начал есть.

– Не то чтобы я был совсем уж недоволен! – проговорил он, немного подумав.

Ниал улыбнулась. Ливон продержался еще несколько секунд и рассмеялся:

– Ну ладно! Ты права. Я люблю тебя такой, какая ты есть, но другие… Тебе уже тринадцать… Знаешь, все девушки рано или поздно выходят замуж!

– Кто это сказал? У меня и в мыслях нет запереть себя дома и заняться вязанием. Я хочу быть воином!

– Женщин-воинов не бывает, – покачал головой Ливон, но в глазах его светилась гордость.

– Тогда я буду первой.

Ливон улыбнулся и погладил дочку по голове.

– Ты и правда невыносима! Я иногда задумываюсь, чего бы хотела твоя мать…

– Ты не виноват в том, что мама умерла, – прервала его Ниал.

– Нет, – проговорил Ливон, покраснев. – Нет…

Жизнь жены Ливона была окутана тайной. Ниал с ранних лет заметила, что у всех в Салазаре есть папа и мама, а у нее – только папа. Совсем маленькой она стала задавать вопросы, на которые Ливон отвечал растерянно и неясно. Мама умерла, и не было известно когда и как. «Какая она была?» – «Красивая». – «Да, но какая?» – «Как ты, лиловые глаза и ярко-синие волосы». Как только разговор о маме заходил дальше, Ливон замолкал и начинал вздыхать, и со временем Ниал перестала беседовать с ним на эту тему.