И в его лице я тоже сейчас это вижу. Он бы хотел, чтобы я говорила это всерьез. И я бы могла. Но не буду. Мне просто нравится махать перед носом быка красной тряпкой.

Его тьма поднимается со дна. Я успеваю увидеть в глазах её неслышное колыханье. Будто старый волк заинтересованно приподнимает голову. Поднимает, нюхает воздух, прикидывает, какова же я на вкус.

И снова опускает голову на лапы. Он сыт.

— Не ври, что пар нет. Знаю, что есть.

— Что, расписание тоже разнюхали? Как инфу про кофе?— я беззаботно паркую пятую точку на капот его блестящей тачки. Зря, что ли, она такая чистая, что глядя в неё накраситься можно.

Он не отвечает, просто снисходительно дергает уголком рта. Разнюхал. Да что за хрен-то такой? С какой горы спустился? Мне было неинтересно вообще-то, но сейчас…

Если такие связи, что за ночь может узнать столько — по идее не должен бояться какого-то заявления. Или все-таки…

— Ты все еще здесь? — его бровь сдвигается на миллиметр, но это уже выглядит как офигеть какое изумление. — Должна ведь пулей нестись за вещами. Тетрадки там, помаду в универ захватить надо тебе?

— Я не поеду в универ, — качаю головой, а потом зачем-то опускаюсь до объяснений, — сегодня не еду. У меня официальная причина прогулять сегодня.

— Какая?

Пришла моя очередь самодовольно молчать и красноречиво покачивать загипсованной рукой.

В конце концов, пять лет без единого прогула. Стыд и позор быть такой ответственной.

— Ну и что? — он задумчиво вытягивает из кармана пачку сигарет, крутит её в пальцах. — Чем ты займешься, беспутная? Будешь сидеть на окне и плевать в прохожих ядом?

— Хороший вариант, — киваю я, — жаль только, что ужасно не креативный. В современном мире индивидуальные порции яда рассылаются в социальных сеточках. Пара грамотных комментариев в инсте — и бывшая фэшн-блогерша идет работать уборщицей, потому что ей не насыпали ни вкуса, ни фигуры.

— А тебе что из этого насыпали? Вкус? — он окидывает меня настолько насмешливым взглядом, что у меня инстинктивно нос задирается к небесам.

— Мне насыпали и то, и другое, и с чувством юмора не поскупились. Дядя, ты бы к окулисту сходил. С глазами у тебя беда.

— Схожу, — ухмыляется криво, склоняя голову набок, — и что? Это твои планы? Сидеть в инстаграме и уничтожать конкуренток?

О, как. То есть он уже и про бложик в инсте в курсе? Нет, хорошая у него все-таки разведка. Мне б такую — ух, я бы развернулась.

— Что, есть предложения получше? — склоняю голову набок. Интересно. Он ведь зачем-то стоит, треплется тут со мной. Мог бы уже ехать. Десятый миллион зарабатывать.

— Кто знает, — он затягивается так глубоко, что половина его сигареты мгновенно истлевает, — так, банальщина. Экскурсия по московским мостам на мерсе с открытым верхом…

Смотрю на него, смотрю, смотрю…

— Я не в твоем вкусе, — напоминаю его же слова. Как-то сами по себе изо рта вылетают.

— Ну почему же? — фыркает он. — Когда молчишь, ты вполне ничего.

— Это где ж ты меня такую видел? Во сне? — я почти в голос ржу. А он глядит на меня не мигая, таким осязаемым взглядом, что я почти ощущаю его прикосновение к своему лицу. Да боже мой! Неужели про сон это я угадала? Ничего себе. Таким вот быкам сны вообще сниться не должны. Они для этого слишком серьезны.

Он делает в мою сторону неожиданное движение. Я резко вздрагиваю, инстинктивно взмахиваю рукой, ловлю… Продолговатый узкий блестящий тюбик. Моей помады? Нет. Как моя. Один в один. Только новая.

— Я уберу крышу, — куда-то в сторону глядя говорит Козырь, — хочешь со мной — крась губы.