На следующее утро я с криками выбежала во двор, чудом не свалившись в траву. Скакала на месте, точно ошпаренная. Волосы щекотали руки и шею, а мне казалось, что армия злостных насекомых расползется по моему телу.

– Эй?

Первое, что я увидела, открыв глаза – огромную сороконожку на стене, рядом с моей онемевшей рукой. Эти длинные лапки, шевелящиеся усики и вытянутое тельце с какими-то темными вкраплениями – чертовски ужасное зрелище. Я подскочила с дивана так быстро, что без труда могла бы стать героиней какого-нибудь рекламного ролика про батарейки, а моя онемевшая рука, тяжелым грузом болталась в воздухе.

– Эй?!

Лохматая, напуганная, в зеленой пижаме с короткими шортами на слабой резинке, я резко замерла и медленно огляделась, точно сейчас откуда не возьмись, мог появиться какой-нибудь аллигатор, которых никогда не бывало в этих краях. Но ведь в этой густой траве могли жить ядовитые змеи! В полях их очень много.

– Кошмарик приснился?

Я снова огляделась и заметила слабое движение у соседского кирпичного забора. А точнее – над ним. Закрыв ладонью яркое солнце и пытаясь разглядеть незнакомца, что с ленивой улыбкой глазел на мои ноги, я вдруг вспомнила о легком домашнем халате, который в панике позабыла набросить на плечи. Парень подпер рукой подбородок, поросший щетиной, и тихонько цокнул, как будто насмехался надо мной.

– Ты кто такая?

Будь я темнокожей женщиной с большой грудью, упругой попой и пышными бедрами, сделала бы то самое движение, когда указательный палец выставляется вперед, а тело, точно маятник, плавно покачивается. При этом на лице появилось бы такое яркое выражение, мол, «Опа-опа, что за наезд, чувак? Ты в курсе, на кого напал?»

Но я лишь недовольно нахмурилась, оборонительно сложив руки на груди. Пожалуй, это и есть тот максимум, на которое только способно мое недовольство.

– А ты кто такой?

Парень широко зевнул, несколько раз моргнул и оглядел меня с такой вселенской ленью, как будто я маленькая букашка, которою нужно прихлопнуть, но при этом совсем не хочется мараться.

– Я здесь живу. А ты разбудила меня своим писклявым криком. В следующий раз, когда захочется поорать, будь добра, на несколько тонов ниже, пожалуйста, – нарочито слащавым голосом выделил он последнее слово.

– Я вообще-то тоже здесь живу. Хочу ору, хочу не ору – мое дело. Я на своей территории.

Интеллигент. Ага, как же.

Почесав затылок, парень бросил на мой дом скептический взгляд:

– Значит, вот кому принадлежит эта рухлядь? Уау! Надо же! Так это ты устраивала в своих руинах платные квесты для туристов? Какая тема будет в этом году? Много на них заработала?

– …Что? Какие квесты?

– Не знаешь, что это такое? Ты откуда взялась вообще? – усмехнулся он, покачав головой. – Двадцать первый век на дворе.

– Я в курсе, что это такое! И я здесь живу, это мой дом!

– Мм. Ладно, мне пофигу. Просто не ори по утрам. У меня голова раскалывается.

– А ты не указывай, что мне делать, – огрызнулась я. – Это мой двор.

– Бог мой, до чего же приятное утро, – с издевкой протянул незнакомец, закатив глаза. Остановив на мне оценивающий взгляд, он снова почесал затылок и скрылся за забором.

Несколько секунд я стояла на месте, ожидая, что его голова вновь появится. Громко вздохнув, я снова оглядела заросший двор, и в тысячный раз заверила себя, что все будет хорошо. Избавлюсь от травы, побелю стены дома, приведу в порядок сад.

Все наладится, нужно лишь время.

Как того и следовало ожидать, мое появление в селе не осталось незамеченным. Интересно, голливудские звезды чувствовали тоже самое, что и я, когда незнакомые люди обращали на них внимание? Как будто голая по проспекту шла, ей-богу! Даже находясь в собственном дворе, мне казалось, что «новые соседи» следили за мной, прячась за своими высоченными заборами. Зачем так баррикадироваться?