Я выглянул из-за угла, увидел только головы и спины – не пробиться, а время уходит, первые ряды уже недалеко от пушек. И я стал, впервые в жизни, искренне молиться: «Господи, убереги, господи Иисусе Христе, Сыне Божий, вразуми, помоги. Помилуй нас грешных, отведи напасть. Во имя Отца, и Сына, и Святого духа. Аминь». И произошло чудо! Нет, не было никаких архангелов с пылающим мечом, ничего такого. Я вдруг понял, что нужно делать, даже мимоходом посетовал на самого себя. Стоит дубина стоеросовая, шесть метров с гаком роста, защитник Земли Русской, и помощи просит, когда действовать нужно. Спасибо тебе, господи, за вразумление!

Все это я думал, уже карабкаясь на крышу близстоящего дома. Ускорив время, я понесся по крышам, со всей прыти перескакивая с дома на дом, как белка, только черепица деревянная и керамическая во все стороны полетела. Радужную стену, для шептунов препятствие, проскочил, даже не заметил. За считаные секунды показались и приблизились башни Степных ворот, я через них в город попал. А вот и пушки. Кудло стоит, разинув рот и поднявши руку, пушкари застыли возле пушек, взялись за веревки спусковых крючков гаубиц (смотри-ка, а ведь смог Кудло новые знания применить), за пушками на наспех сколоченном деревянном помосте стояли два десятка стрелков, целились из своих пищалей в толпу, до которой осталось едва полтора десятка метров. Понимая, что не успеваю, я все же задрал все гаубицы в небо, все стволы пищалей туда же. Вернул себе обычное восприятие времени, заорал: «Не стрелять, красный флаг подложный!» – и повалился на землю – слишком много сил отняла у меня гонка по крышам. Одновременно с моим падением грохнул залп из всех орудий и ружей, даже уши заложило. Через секунду надо мной склонился Кудло и как сквозь вату спросил:

– Васька, ты чего?

Над его головой в небе цвели белые цветы разорвавшихся снарядов, гляди-ко шрапнель, и до этого додумался талантливый пушкарь.

Обретя дар речи, я снова заорал:

– Не стрелять!!!

Кудло успокоил меня:

– Да поняли уже, не стреляет никто. Ты-то откуда взялся, прилетел, как ведьма на метле, приказ княжеский хаешь…

– Мрассовцы башню захватили. Как там и что, не знаю. Слава богу, успел.

Я поднялся с земли, посмотрел вокруг. Две из пяти пушек валялись на деревянном настиле Дикопольской, видно, отдача повалила. Шесть стрельцов поднимались с земли после падения с помоста. Служивые с недоумением смотрели на меня. Толпа уже двигалась мимо Степных ворот, растекаясь по своим Подстенным, Мясницким, Глиняным и прочим улицам и переулкам. Многие с недоумением поглядывали на нас, но почти все смотрели в небо на диковинный фейерверк. Кудло сказал:

– А что, красиво. Надо бы такое по праздникам устраивать, особенно в Масленицу. Как назовем, Тримайло?

Тут наш разговор был прерван треском и грохотом: крыши, по которым я бежал, провалились в дома. Как я потом узнал, никто не погиб, слава богу – еще одно чудо! – только один старичок с перепугу обрел половую функцию, но ему это только на пользу пошло!

– Да, – только и смог сказать я, а подумал: упс, а назовем бигбадабум[56], как тебе?

– Бикбумбад? – переврал Кудло. – Странное какое-то слово, будто с Оловянных островов. Может, сполох?

– Сполох, так сполох, – согласился я, – кстати, если добавить в порох соль, камедь, квасцы, нашатырь, серу и селитру, получится разноцветный сполох. У тебя выпить есть?

– Как не быть, обижаешь, Василий, пойдем в караулку! – оживился Кудло.

В караулке нас ждала бочка зелена вина, браги по-нашему, мне притащили ведерный ковш, Кудло пил стаканами. Брага была крепкая, но все же не водка. В процессе употребления я рассказал хохлу про самогонный аппарат, что вызвало у пушкаря неподдельный интерес. Тут меня и нашел Осетр, слегка захмелевшего, размахивающего копченым окороком, с энтузиазмом делящимся с Кудло рецептами очистки спирта.