– Так, сейчас быстренько перекусончик, а потом я билеты закажу. Бабушку заранее оповещать не будем – нагрянем с сюрпризом. Вещи соберем, утром рано выедем. Вер, напомни мне квартирную хозяйку предупредить, чтобы не подумала, что мы сбежали. А то еще пустит других жильцов, хотя ей и заплачено за два месяца вперед.

Вера невидяще уставилась в одну точку – наклейку–цветочек на кафеле, что закрывал царапину. Юлька хорошо знала этот взгляд: безысходный, мучительно–жалобный, как у больного щенка. Юлька поставила на стол керамические кружки с чаем и взяла Веру за руки:

– Верунчик, ну не убивайся ты так. Не рви мне сердце!

– Юль, я тебе самое главное не успела сказать: это он был.

– Кто?

– Тот незнакомец с пляжа, который мне снился все эти годы.

– Боже мой! – Юлька всплеснула руками. – Быть не может!

– Может, Юль, может. Его зовут Ами Росс. Все в один день: он, Марина, весь этот кошмар. Как у Шекспира: "Все духи в гости к нам".

– Реально духи! – присвистнула Юлька.

– Я так и не поняла, что это было. Что со мной произошло? Как я сделала это с водой? – Вера закрыла лицо руками.

– А ты не думай! Вот затаимся в деревне, там и подумаем, разберемся, обмозгуем.

– Нет. Я никуда не поеду. Ты поезжай одна, не хочу, чтобы у тебя были неприятности. А я здесь останусь. Нужно Марину найти и… Ами. Я думаю, что они связаны. Ведь не зря он появился в моей жизни два раза: в день смерти Марины, когда мы день рождения праздновали, и сегодня, когда мы ее нашли у джинна в сундуке.

– Но он же не знал, что Маринка в сундуке у шейха, то есть у джинна. Твою флэшку в ю эс би! Я не верю, что произношу это. Джинны! Это бред какой-то! – Юлька нервно глотнула чая.

–Не уверена, что не знал. Я вообще не верю в совпадения и случайности. А в такие – тем более. Так что я должна все выяснить. Но тебя в это дело впутывать не хочу.

– Уже впутала по самое не хочу! – хмыкнула Юлька. – Знаешь что? Вдвоем вляпались, вдвоем и выпутываться будем. Я тебя одну не оставлю. У меня ближе тебя никого нет. Так что завязывай с этим: "Командир, брось меня!" – просипела она, закатив глаза. – Чего-нибудь придумаем. Подумаешь: тайны! – она презрительно фыркнула. – Мы вот в Москве умудрились квартиру снять почти в центре и при этом не сдохнуть с голоду! Чего нам уже после этого бояться? Помнишь наш первый день в столице? Мы с тобой стояли на вокзале, жрать хотелось так, что аж живот к ребрам прилип. А там тетенька пирожки продавала. Румяные, горячие! И мы с тобой стояли и думали: купить нам по паршивому пирожку с так называемым мясом или лучше буханкой хлеба на двоих обойтись? А потом купили все-таки один, разломили его пополам и съели.

– На всю жизнь этот пирожок запомню, – Вера улыбнулась сквозь слезы и обняла подругу. – Ничего вкуснее с тех самых пор не ела!

Вера обнимала подругу и думала: в этом вся Юлька. Не теряет оптимизма, даже если ее оставить в одиночестве дрейфовать на льдине где-нибудь в Арктике.

… Рон поднимался по этажам подъезда, припадая ухом к каждой двери. Детский плач, семейные скандалы, новости – не то. О! Профессионально озвученные сладострастные вздохи! Живут же люди! Спокойно эротику по вечерам смотрят.

Рон завистливо вздохнул. Припав к очередной двери, он, наконец, услышал знакомые голоса. Третий этаж. Спасибо, что не десятый! Рон неслышно скатился по лестницам вниз, вышел во двор, оглянулся – никого.

Он подпрыгнул, ухватился за водосточную трубу и быстро забрался на третий этаж. Притаился на балконе, выждал, осторожно открыл дверь, придерживая, чтобы не скрипнула, и скользнул в темную комнату. Голоса девушек раздавались из кухни. Он приоткрыл дверь в комнату и замер, прислушиваясь.