Ладно, сейчас я не в состоянии обдумать эту мысль. Разговор пора заканчивать.

– Бин, мне пора, – говорю я. – Потому что я на работе. Временно тружусь на ответственном посту официантки. Потом поговорим. Пока.

Когда я пробираюсь обратно в огромную мраморную кухню, в ней стоит гул голосов обслуживающего персонала. Флорист выгружает цветы, повсюду большие ведра со льдом, парень, которого называют хаус-менеджером обсуждает сервировку с Дамианом, владельцем «Сальса Верде».

Организовывать такой большой шикарный ланч – это все равно что ставить спектакль, и я, наблюдая за работой поваров, чувствую себя более оптимистично. Мне просто нужно работать и состоять при деле. Да. Это и есть ответ.

Когда я лишилась работы по организации мероприятий, это было большое потрясение. (И дело не в том, что я косячила. Но даже если так, то, по крайней мере, косячила не я одна, потому что турнули весь отдел.) Но я изо всех сил стараюсь быть позитивной. Каждый день я нахожу новые вакансии, а работа официанткой поддерживает меня в финансовом плане. Никогда не знаешь, какой вариант выстрелит. Может быть, «Сальса Верде» станет моим спасательным кругом, думаю я, оглядываясь по сторонам. Может быть, так я снова вернусь к организации мероприятий. Кто знает, что может случиться?

Поток моих мыслей останавливается, когда я замечаю, что флорист, приятного вида седовласая дама, явно зашла в тупик. Заметив мой взгляд, она тут же говорит:

– Будь добра, помоги, а? Перенеси это в холл, пожалуйста. – Она мотает головой в сторону огромной композиции из белых роз на металлической подставке. – Мне нужно спасать пионы, а это загромождает место.

– Конечно, – говорю я и берусь за подставку.

– И зачем тебе это? – говорит Эллиот, один из поваров, когда я волоку композицию мимо него, и я ухмыляюсь в ответ. Он высокий и загорелый, с голубыми глазами и спортивной фигурой. Мы уже немного болтали раньше, и я на глаз прикинула его бицепсы.

– Я знаю, что ты любишь белые розы, – с кокетливой улыбкой отвечаю я.

Может, достать ему один цветок или это будет слишком?

Да. Слишком. А еще – кража.

– Эй, ты в порядке? – чуть тише спрашивает он. – Я видел тебя на улице, и ты казалась напряженной.

У него такое открытое лицо, такая искренняя озабоченность в глазах, что я сразу проникаюсь к нему доверием. Слегка.

– О, я в порядке, спасибо. Я только что узнала, что наш семейный дом продан. Мои родители расстались полтора года назад, – поясняю я, потому что у него непонимающий вид. – То есть я пережила это. Очевидно. Но тем не менее.

– Понимаю, – сочувственно кивает он. – Обидно.

– Да, – киваю в ответ я, испытывая признательность за понимание. – Вот именно! Обидно. Вопрос – почему? Потому что все это случилось как снег на голову. У нас была счастливая семья, понимаешь? Все говорили: «Вау! Посмотрите на Талботов! Вот счастливые люди! В чем их секрет?» И вдруг мои родители заявляют: «Знаете что, детки, мы расстаемся». Оказывается, в этом был их секрет. И я до сих пор… ну, ты знаешь. Не понимаю, – тише договариваю я.

– Ясно. Это… – Эллиот, похоже, сбит в толку. – Хотя хорошо, что они дождались, пока вы выросли, верно?

Все так говорят. И на это бессмысленно возражать. Какой смысл говорить: Ну как вы не понимаете? Сейчас я оглядываюсь на свое детство и задаюсь вопросом, а вдруг все это было ненастоящим?

– Ты прав! – Откуда-то вдруг у меня появляется бодрый тон. – Нет худа без добра. А твои родители все еще вместе?

– Да вообще-то.

– Здорово, – радостно улыбаюсь я. – Действительно здорово. Трогательно. Но все может закончиться, – добавляю я, потому что лучше ему быть начеку.