Мать все переживала за нее и говорила отцу, что этот «дар Божий» доведет ребенка до погибели. Впрочем, Анна довольно быстро приходила в себя, словно ничего не случилось, и вновь с готовностью заглядывала в человеческие судьбы, читать тайны которых стало ее призванием.

Также она вскоре поняла, что не нужно говорить людям все то скрытое, что ей удавалось узнать. Будто какая-то мудрость открывалась ей вместе с каждым новым видением. Кое-где она старалась смягчить жестокую правду, но радостные события всегда сообщала в полной мере. И хотя людей немного пугало то состояние, в которое она впадала, все-таки любопытство и благодарность за приоткрытую завесу их судеб, оказывались сильнее.

Девочка никому не отказывала в помощи и люди, в своем большинстве, всегда искали способ отблагодарить ее. Один богатый фермер подарил семье Анны корову и теперь у них всегда было свежее молоко. Состоятельные горожане не оказывались в долгу и всегда оставляли щедрое вознаграждение.

– Погляди, Кристина, – растерянно говорил отец, обращаясь к жене, показывая на довольно большую сумму денег, скопившуюся в деревянной шкатулке, – будет нашей дорогой девочке доброе приданое, как вырастет. Выдадим ее за самого лучшего жениха в округе.

Самой Анне мысли о замужестве не приходили ни в десять, ни в пятнадцать, ни в двадцать лет.

Хотя она и превратилась в привлекательную девушку, ни один мужчина не волновал ее воображение. Ее искренним желанием стало помогать другим людям, утешать их и спасать, если это казалось возможным. В свою же судьбу она предпочитала не заглядывать, но не потому, что страшилась ее. Все должно было идти своим чередом.

Слава о предсказательнице Скальной Гряды разнеслась повсюду. К ней ехали за помощью, утешением и советом, и Анна терпеливо принимала всех, хотя порой ей давались тяжело ее откровения.

С возрастом она стала видеть еще больше.

Образы становились более четкими, целостными и ясными. Все чаще ее видения приобретали вид истории, в которой переплетались судьбы других людей, незнакомых ей. Это было волнительно, увлекательно и страшно, но она не допускала и единой минуты, будто может оставить заниматься тем, чем занималась с детских лет. Когда Анне исполнилось двадцать два года, в ее черных волосах появились яркие белые пряди.

– Деточка, ты принимаешь все так близко к сердцу, – говорила ее мать. – Такая добрая, всем готова помочь. Замуж бы тебе выйти, и я успокоюсь. Вот отец смотрит на тебя с небес и, готова поклясться, молит всех святых о твоем благополучии.

Но Анна лишь улыбалась уголками губ. Если бы она могла, то рассказала бы о мире бесчисленных духов, о том, как на самом деле устроены жизнь и смерть. Но не имела права. Когда-то, во мраке холодной пещеры она дала одно обещание, обретая силу, и нарушить этот обет означало пошатнуть хрупкое равновесие.

Теперь они жили в домике, увитом плющом и дикими розами, построенном на месте их старого деревянного. Вставала Анна еще до зари, чтобы распахнуть всюду ставни и впустить свежий морской воздух в дом. Затем она обязательно совершала прогулку вдоль берега, любуясь восходящим солнцем и пробуждающимся океаном.

Прогулка была делом привычным, но необходимым. Запах морской воды, соленого ветра и водорослей, занимающийся несмелый рассвет, проясняли мысли и чувства лучше всего.

В такие мгновения они были наедине с океаном. Он – огромный, синий, отражающий в себе целое небо, грозный в своем гневе, но неизменно завораживающий. И она – маленькая девчонка из прибрежного городка, молчаливая хранительница тайн, в которые ее посвятили неведомо за какие заслуги.