Командиром элитных экипажей субмарин была дана команда – быть готовыми к эвакуации из Гамбурга членов правительства и лидеров партии, возможно, в Японию или в Латинскую Америку.

Но вернемся в Берлин мая 1945-го. Вскрытие тел членов семьи Геббельса, а также предположительно Гитлера и Евы Браун, было поручено подполковнику медслужбы Фаусту Шкаравскому – в конце войны он был главным судебно-медицинским экспертом первого Белорусского фронта.

Но тела для экспертизы ему не выдают, хотя на руках у подполковника мандат военсовета фронта. СМЕРШ заявляет, что у них своя работа и в услугах экспертов здесь не нуждаются. Контрразведчики, судя по всему, ждут указаний сверху.

После трех дней ожидания Шкаравскому и его группе все же разрешают произвести экспертизу тел семьи Геббельса. Ее результаты дают основания считать, что и взрослые, и дети погибли в результате отравления ядом.

Они совпадают с выводами офицеров СМЕРШа. Впоследствии на допросе врач рейхсканцелярии Хельмут Кунц рассказал, что в ночь на 1 мая его попросила зайти Магда Геббельс. Она сообщила Кунцу, что они с мужем последуют примеру четы Гитлеров. Но хотят, чтобы их дети покинули этот мир первыми и без страдания.

Она вручила ему шприц, наполненный морфием. Детям объяснили, что скоро их вывезут из Берлина. А чтобы в самолете не укачало, необходимо сделать укол. Старшие, как будто бы почувствовав беду, заупрямились, но их успокоили. И вскоре дети уснули. Тогда Магда Геббельс положила в рот каждому раздавленную ампулу с ядом. Еще через полчаса она сказала мужу, что с детьми покончено. Теперь пора подумать о себе.

Свидетели отмечают, что дети на вид были совершенно живыми, – оказывается, таковы свойства синильной кислоты. У них были розовые щеки, было даже какое-то ошеломляющее ощущение – как будто дети живы, хотя они были мертвы.

Самоубийство супругов Геббельс тоже может объясняться разными причинами. Оба они были фанатично преданы фюреру. И решили таким образом пойти с ним до конца. А может быть, все же и гибель четы Геббельс, и смерть шестерых маленьких детей стали частью той самой операции прикрытия.

Шкаравский провел экспертизу предположительно тел Гитлера и Евы Браун. И сделал вывод, что они отравились цианистым калием, о чем свидетельствовал запах горького миндаля. Вместе с тем фронтовая лаборатория не смогла определить в телах наличие цианидов. Упоминание об этом акте экспертизы есть в перечне документов, отправленных в Москву. Но сам акт таинственно исчез.

Возможно, Шкаравский подумал о том, что след от цианида легко разлагается под влиянием температуры. Он ориентировался, прежде всего, на осколки тонкостенных ампул примерно такой же величины, такой же толщины, как и те ампулы, что были обнаружены во рту у Магды Геббельс и ее детей.

Похоже, выводы экспертов подкорректировали в соответствии с желаемой версией, объяснив, что Гитлер не должен был застрелиться, как подобает офицеру, – он отравился или был отравлен, как крыса.

В то же время комиссия, проводившая вскрытие, зафиксировала факт проникающих осколочных ранений в область сердца и легких Евы Браун. Доказано, что эти ранения получены при жизни и они носили смертельный характер. Следовательно, отравили уже убитую женщину, что тоже плохо сочетается с общепринятой версией.

Ранение Евы Браун – один из самых таинственных моментов драмы, разыгравшейся в бункере. Он нарушает всю стройную картину происшедшего. У меня нет версии на этот счет. И я не знаю сколь-либо научно подтвержденной версии.

Следующая загадка. У трупа женщины, который вскрывал патологоанатом Шкаравский, было всего 11 своих, да и то пораженных кариесом зубов. А Ева Браун была женщина холеной, молодой, тщательно следившей за своим здоровьем…