Заторможенно оглядела комнату и с ужасом осознала, что уже светло.

– Проспала? – участливо поинтересовалась родительница.

– Бли-и-ин! – издав боевой клич, начала быстро собираться, закидывая в сумку первые попадавшиеся под руку тетради и методички, на месте разберусь.

В то время, пока мама бубнила что-то недовольное про подработку, я, словно электровеник, носилась по квартире, пытаясь вывести себя из образа человека, пережившего нашествие нежити.

Когда уже обувалась, мама все еще продолжала читать морали. Им бы с Геннадием Петровичем очную ставку устроить!

– Пока, мам! – проговорила, не обращая внимания на нравоучения.

– Пока! – родительнице пришлось смириться со своим поражением. Конечно, война за достоинство продолжится при первой же удачной возможности, но маленькая утренняя победа за мной.

К счастью, череда досадных неудач на улице решила прерваться. Нужный автобус подошел практически сразу, да и отыскать свободное место не составило труда. Переведя дыхание, протянула деньги за проезд и задумалась над мамиными словами.

Конечно, она выступала против такой работы. И дело было даже не в том, что на посиделках с подругами мама не могла с гордостью ответить на вопрос: «Танечка, а кем работает Маша?». Ну, не слишком прилично в нашем обществе рассказывать о том, что твоя дочь в свободное время торгует резиновыми женщинами, хотя я не раз предлагала ей называть это как-нибудь обобщенно. Ну, типа сферы обслуживания или продавца-консультанта на худой конец.

Родители больше переживали за отсутствие у меня свободного времени и катастрофическую загруженность. Я, конечно, понимала, что любовь – она такая, но позиции не сдавала. Вопрос о том, кто будет платить за учебу, был решен. По крайней мере, для меня.

Пожалуй, единственным приятным бонусом сегодняшнего утра стало то, что первой парой в расписании стояла лекция по стилистике русского языка, которую вел абсолютно безобидный пожилой профессор, не замечавший ничего и никого вокруг. Ему было слишком хорошо и без нас в своем маленьком уютном мире, наполненном красивыми фразами и высокопарными выражениями.

К нужной аудитории я подбежала с получасовым опозданием. Поправила платье и волосы, гордо подняла голову и с уверенностью в себе открыла дверь.

Первое, что меня насторожило – гробовая тишина, абсолютно не характерная для пар Александра Аристарховича. Второе – тот человек, который стоял на кафедре. Пожалуй, принять его за нашего преподавателя можно было только в том случае, если веришь в существование машины времени. Да и в существование машины по окрасивливанию людей тоже.

– З-з-здравствуйте! – что-то раньше не замечала у себя склонности к заиканию.

– А вы у нас кто? – не тратя силы на приветствие, поинтересовался молодой мужчина, стоявший у доски.

– Я… Я опоздала.

– Какая интересная фамилия, – усмехнулся неопознанный преподаватель.

– А, фамилия, – какой позор! – Миронова.

– Понятно, – он сделал небольшую паузу, а потом все-таки милосердно кивнул. – Идите на свое место, Миронова. После пары обсудим ваше наказание за опоздание.

Последняя фраза прозвучала, как приговор, но, так как разгневать, видимо, нового преподавателя не хотелось, молча поплелась на место, где, едва сев, поинтересовалась у соседки:

– Кать, это что за экспонат?

– Ой, Маш, – с придыханием ответила одногруппница. – Это наш новый препод по стилистике. Александр Николаевич. Правда он душка?

Я еще раз взглянула на этого «душку», который продолжил, как ни в чем не бывало, вести лекцию, и с тоской подумала об обещанном наказании, недовольно прошептав: