– Маш, я главное спросить забыл, ты грести умеешь?

– Ради такого случая научусь, – буркнула в ответ и продолжила про себя считать секунды, оставшиеся до свободы, но в какой-то момент услышала тихое похрюкивание слева и, не сдержавшись, обернулась.

Александр Николаевич, отчаянно пытаясь сохранять серьезное лицо, тихо хихикал, и я не сдержалась во второй раз.

– Что-то не так?

– Да нет, все прекрасно. Просто подумал, что можно было бы сдать вас в университетскую команду по гребле, раз есть такое рвение.

– Сперва создайте университетскую команду по гребле, – ответила моментально, вызвав смешок теперь и со стороны Антона.

Понимая, что дальнейшего пребывания в этой компании просто не выдержу, стала молиться всем известным лифтовым богам, и через несколько мучительно долгих мгновений меня все же услышали. Кабинка остановилась, а потом… А потом моргнул свет, но створки даже не подумали разъехаться.

– Не-не-не-не-не… — прошептала в панике, понимая, что смерть от сердечного приступа в кабинке лифта в восемнадцать лет в компании двух слуг Мефистофеля не являлась пределом моих мечтаний.

И лишь тогда, когда уже успела представить момент, как Александр Николаевич на моих похоронах произносит скорбную речь о том, что «Маша была хорошей девушкой, больше всего мне нравилось доводить ее до предынфарктного состояния, а один раз я немного перестарался, и теперь мы здесь…», двери открылись.

Кажется, момента счастливей этого в моей жизни не было давно. Да я, кажется, вообще очень мало знала о счастье до прошлой недели.

О том, как со стороны выглядел побег, старалась не думать. Даже прощальное пожелание удачной гребли от Александра Николаевича не смогло вывести меня из состояния полной гармонии с собой. Все же осознание того, что один посланник ада гораздо лучше двух, потрясающе грело душу.

К счастью, кроме Ксерокса дома никого не оказалось. Это спасло от очередного раунда восхваления Антона. Усадив парня на диван в большой комнате, пошла переодеваться, предварительно предупредив, что одно неловкое движение заставит меня вышвырнуть его из квартиры. Не знаю, насколько угроза была правдивой, но говорить старалась с максимальной уверенностью в голосе. Для пущей серьезности даже принесла Ксерокса, устроив им с гостем очную ставку. Все же ввиду последних событий кот мог считаться довольно серьезным орудием для устрашения.

Приведение себя в божеский вид заняло не больше десяти минут, однако Антону хватило этого для того, чтобы зомбировать продажного кота. И теперь животное милейшим образом лежало на коленях парня, довольно помуркивая.

Если вспомнить поведение зверя дома у Александра Николаевича и сложить с нынешним, то слова Елизаветы Макаровны уже не звучат столь абсурдно, а вариант того, что Ксерокс играет отнюдь не за команду светлых, становится вполне реальным.

– Я готова, – проговорила, наблюдая за тем, как котяра перевернулся, позволяя Антону прикоснуться к святая святых – царскому животу.

– Уверена? – зачем-то спросил парень.

Нет, я не была уверена, потому что желание взять с собой папин спасательный жилет для рыбалки балансировало на грани.

– Может, лучше дома посидим? Ты меня немного помучаешь, а потом разойдемся с миром? – вместо ответа поинтересовалась с надеждой.

– Значит, готова, – вновь не в тему резюмировал парень и, переложив на диван недовольного такой утратой внимания к собственной величественной персоне Ксерокса, поднялся на ноги. – Поехали.

Я хотела предпринять еще одну попытку по собственному спасению. Например, предложить взять вместо меня кота, который явно бы не отказался от возможности провести пару лишних часов в компании Антона. Его бы даже страх перед водой не остановил! Но одного взгляда хватило для того, чтобы понять, что парня ничто не остановит. Даже если я вдруг решу приковать себя наручниками к батарее. Ничего, поедем с батареей. С кем не бывает.