Он почти забыл, что в течение долгих лет этот город не прекращал быть его врагом. Опасными и вражескими были бесстрастные тиски этих красивых и правильно расчерченных улиц, неприютных в своем одиноком великолепии, как обеспечивающие достойную жизнь, но не любящие родители. Итонский колледж, Оксфордский университет и неиссякаемое отовсюду непринятие – что еще сделает из несуразного замкнутого мальчишки хронического трудоголика, триатлониста и едкого весельчака, искусно вычеркивающего из своих анамнезов страх прикосновений и панические атаки. Мать всегда была за правду. Поэтому у него не было шанса не узнать, что человек, чья жизнь и, особенно, чья смерть, определили судьбу всей семьи, – не был ему отцом. Что, в общем-то, не имело значения. Но на поверку навсегда отделило его от сестер и его – от себя самого. Он как будто был частью семьи понарошку. Не всерьёз. С условиями и поправками. Без права быть всего лишь человеком…
Поэтому-то они с Кейт – одна из тех собирательных прочных пар, создающих пласт новой финансово самопровозглашенной английской верхушки. Партия, успешная по верхней границе допущенного для фамилии с окончанием на «ов»/«ин». Без права на ошибку.
Поэтому-то Кейт и бровью не поведет из-за пустяков.
Пара под картиной закончила ужин и в эту минуту ребячливо делит на двоих одну тарелку «Этны» (шоколадный фондан с шариком ванильного мороженого). В ее пальцах классическая шампанка, но внутри не шампанское. Пузырьков нет и прозрачное.
Она всегда (напоказ?) пьет крепкое.
Хотя что он может знать про ее «всегда»?
Четыре ночи в соседних номерах. Несколько свободных дней в расписании – как раз для удобной поездки в удобное место с удобной девушкой. Не слишком юная, чтобы досаждать привязанностями. Еще замужем. Даже лучше.
Высокая брюнетка в красивых купальниках, с выдающимися скулами. Отчего-то скулы для него имеют значение. А для нее, как для всех русских, имело значение нравится. Неясные цели, прямолинейность, которую она решила считать своим главным достоинством, страсть обнажаться, и не только физически. Все, что она могла делать тогда, –спорить и отдаваться. Но так, что в тебе просыпалось вдруг что-то вульгарно Рогожинское с бросанием пачек денег в огонь, отпусканием бороды и выкриками «моя королева». Неуместное для человека, вспоминающего в себе славянофила через интервью Дудя, альтер эго.
Он знал, что она теперь в Лондоне.
У него до сих пор остались ее видео и фотографии, которые следует беречь в особом архиве.
Кажется, должны были встретиться. Она хотела. Но он так и не решился. Или забыл решиться. Зачем?
– В Филлипс завтра презентуют этого нового чувака из Эл Эй (помнишь, я говорил?) Нам стоит пойти.
Кейт кивает. Но не помнит.
– Да, хорошо.
Вечер оказался немного не таким, каким был запланирован.
– Мистер Варшарин! Вам просили передать, – портье одной рукой в перчатке ловко управляется с увесистой дверью-столеткой известного закрытого клуба на Довер стрит, второй протягивает Вадиму папку формата А4.
– Спасибо. – беглый взгляд под обложку:
«Даша Левкович»
«Незнакомцы»
В ту же секунду Айфон брякает незнакомым оповещением.
«Пользователь D приглашает вас в «Play with me»!»
На мгновение на экране высвечивается глянцевый продолговатый предмет на шелковом шнурке и удаляющаяся точка-маячок.
«Вибро-игрушки с дистанционным управлением»
«Прямо с Вашего смартфона!»
Предисловие
Это был самый важный год в моей жизни.
Мой, для меня, для моего роста, понимания себя, как я хочу жить и, ещё поважнее, как не хочу.
Он начался с первой трети решением уйти от мужа, который так и не захотел иметь со мной новых детей. И очень важным принятием в себе: нет, я совершенно не хочу и не обязана его прощать даже сильно позднее.