– Очень легко, спасибо, – с улыбкой ответила я.

Между тем Нола остановилась у прилавка с резными фигурками животных. Я же решилась задать следующий вопрос.

– Почему ты взяла деньги из кошелька? – осторожно спросила я.

Она взяла фигурку спящего кота и поднесла ближе к глазам, чтобы лучше рассмотреть.

– Мне нужно было кое-что купить.

– Ты же знаешь, что всегда можешь попросить денег у отца, верно? Не говори ему, что я так сказала, но, по-моему, он довольно разумный и справедливый человек. Даже если и не сразу, но он прислушается.

Нола продолжала рассматривать кошку – вертела ее так и этак, гладила пальцами темное дерево.

– Знаю. – Избегая смотреть мне в глаза, она осторожно вернула кошку на стол. – Проблема не в этом.

Я недоуменно нахмурилась, пока не увидела на ее щеках пунцовые пятна.

– А-а, – сказала я, не зная, как продолжить. – Тебе нужны были… женские штуки?

Она коротко кивнула и пожала плечами. Взяв ее за локоть, я осторожно отвела ее от стола.

– Думаю, он бы понял, Нола. Он не такой невежественный, как ты думаешь.

Мои слова вызвали на ее губах очередную, едва заметную улыбку. Тем не менее она так и не решилась посмотреть мне в глаза, лишь повернулась и зашагала в направлении, откуда мы шли. Я поплелась за ней следом.

– Он твой отец, Нола, – не унималась я. – Даже если тебе неловко просить у него денег, это лучше, чем воровать.

Она застыла на месте так внезапно, что я едва не налетела на нее.

Ее рука, сжимавшая оба пакета, стала почти белой.

– У моей матери никогда не было денег на такие вещи, поэтому раз в месяц я ездила на автобусе в соседний город и воровала там все, что нам было нужно. Мне казалось, что на этот раз будет лучше, если я заплачу за покупку.

Она повернулась и зашагала дальше.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу, а когда дошел, она уже ушла вперед и я была вынуждена ковылять на высоких каблуках, догоняя ее.

– Послушай, Нола. Пойдем в аптеку и купим все, что тебе нужно, хорошо? Даже макияж. Но не проси меня купить тебе черную подводку для глаз. У тебя такие красивые голубые глаза, но их никто не увидит, если ты будешь старательно обводить их.

Она прищурилась и надула губы. Я уже научилась воспринимать эту гримасу как вызов и перебила ее, прежде чем она успела мне возразить.

– Ты можешь оставить красную помаду, если хочешь. Главное, избавься от черного карандаша для глаз. – Вопрос красной помады и нескольких сережек в ухе я мудро решила отложить на потом.

Когда она заговорила, выражение ее лица не изменилось:

– Если ты не пытаешься заарканить Джека, то почему ты так добра ко мне?

Ее вопрос наводил на самые разные мысли – например, почему она называет отца по имени и откуда у такой малолетки столь обширные познания о поведении взрослых?

Я глубоко вздохнула и смело посмотрела ей в глаза:

– Потому что ты напоминаешь мне одного человека, которого я когда-то знала. – Прежде чем она успела спросить, кого именно, я зашагала дальше. – Пойдем. Магазин недалеко отсюда.

Она пожала плечами и зашагала рядом со мной. Мы молча шли несколько кварталов, прежде чем она заговорила снова:

– Мелли?

Я даже не удивилась, что она не только назвала меня по имени, но и использовала его уменьшительную форму. Куда важнее было то, что она впервые обратилась ко мне напрямую.

– Да? – ответила я, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Спасибо.

– Не за что, – сказала я, не давая губам расплыться в широкой улыбке. Когда же я обернулась, чтобы посмотреть на нее, то поймала в витрине магазина, мимо которого мы проходили, не только наши с ней отражения, но и явственный образ третьей женщины, идущей за нами следом. Застыв на месте, я обернулась – и ничего не увидела.