Краска сошла с лица. Евгения не ожидала таких грубых слов. Получается, он ни за что не посмотрел бы на нее? Она тоже! Пусть и не думает! Да, она простая, но это не означает, что чем-то хуже его длинноногой невесты с силиконами. Женщина сделала шаг к нему и четко выдала:

– Это была необходимость! Вы тоже не в моем вкусе.

В глазах мужчины вспыхнул опасный огонек. Он нахмурился и выдал:

– Извини, я не хотел обидеть. Просто… мне нравятся другие.

– Я могу принести… свидетельство о браке, –  выдавила из себя Евгения, не желая разговаривать.

– Даже так? – с усмешкой процедил Андрей и лениво уточнил: – И что тебе нужно, Липина Евгения Александровна? Кстати, не подумал бы, что моя жена додумается оставить девичью фамилию. Гордая?

Женя посмотрела на свои руки, вспоминая, что этот вопрос его и тогда волновал, но она настояла – не хотела, чтобы кто-нибудь узнал на работе. Ей не нужны лишние разговоры.

– Неважно. Как вам… станет лучше… мы разведемся.

– Естественно. И если все, то дверь там.

– Но…

– Уходи,  – грубо процедил мужчина и  попытался на сильных руках подняться с кресла на кровать, но не смог. Он крепко сжал губы в тонкую линию и попробовал вновь, но безрезультатно, что его моментально взбесило. Андрей ударил кулаком по кровати и зарычал, сдерживая себя от грубых слов.

Евгения понимала, что лучше к нему не подходить в таком состоянии, но не смогла уйти. Не смогла. Вздохнув, она уверенно направилась к нему, бросив сумку в кресло. Оказавшись рядом, Женя на секунду замерла, а потом обхватила мужчину за талию, желая помочь, но не подняла, потому что мужчина был крупнее и совсем не помогал ей, наглядно демонстрируя, что ее ухищрения бесполезны.

– Урок тебе, Липина. Не стоит пытаться, если нет сил! – грубо прогрохотал Андрей, раздражаясь, что рыжая девчонка не уходит. Ее жалость, как и других, ему не нужна. Пусть катятся куда подальше.

Ярость поднималась в груди хрупкой женщины. Она, значит, тут пытается помочь, а он откровенно выпендривается. Схватив его за ладонь, она сжала ее и резко выпалила:

– Не нужно отказываться от помощи! Ради тебя я оставила ребенка с бабушкой, которая когда смотрит телесериал, забывает обо всем на свете, особенно о чужой маленькой девочке. Марина голодная и хочет к маме! Но я… все бросила и пришла сюда. Неужели нельзя нормально разговаривать и принять помощь? Никому лучше не будет, если вы грохнетесь тут на пол.

– Ты… – начал он, не скрывая своего агрессивного состояния. На висках пульсировали вены, на лбу пошли морщины. Он желал поставить на место заботливую дамочку, которая конкретно раздражала.

– И хватит злиться и строить из себя жертву! С вашим диагнозом можно встать на ноги, если пожелаете. Все зависит от вас!

– Нет! Почти нереально! Нужно здраво смотреть на вещи, а не летать в облаках.

– Нужно! И я смотрю! Я знаю женщину, у которой травма в несколько раз хуже и она ходит на своих ногах.

Мужчина ничего не сказал, он просто с яростью прожигал хрупкую женщину, но в следующую секунду закрыл глаза и уже спокойнее выдал:

– Хорошо. Давай еще раз попробуем.

Женщина пораженно смотрела на мужчину, принимая слова, а потом кивнула, стараясь не показать удивление, и вцепилась в него, надеясь, что все получится. Очень этого хотела. И когда поняла, что Громов уже сидит, счастливо улыбнулась. На секунду. Заметив, как напряжен мужчина, отвела взгляд, взволнованно огляделась по сторонам и как бы случайно заметила:

– Послезавтра тебя выписывают…

В ответ молчание. Понимая, что ему сейчас сложно и непривычно, Женя провела рукой по простыне и спокойно продолжила: