Другие воины окликнули кареглазого мужчину, но он, лишь отмахнувшись, подошел к пленнице столь близко, что, при желании, сделай он еще один шаг, то непременно бы встал на неё.

- Готов поспорить, что твоя кожа еще не знала кнута, - усмехнулся воин и, протянув руку, схватил девушку за плечо, рывком поднимая её.

Она громко вскрикнула – от боли в ногах и руке, но еще больше – от страха. Карие глаза полыхали ненавистью.

- Думаю, скоро ты узнаешь его вкус, - продолжил воин.

Он подтянул её за руку ближе к себе, а девушка, глядя расширенными от ужаса глазами, не могла шевельнуться.

- Саксонская гордячка, посмотрим, как ты заговоришь, когда мой… - мужчина не успел закончить разговор, как раздался щелчок, разрывающий воздух. Девушка даже не поняла, как это случилось, что появились всадники, и один из них умело набросил на шею воина кнут.

Мужчина выпустил руку пленницы и инстинктивно попытался снять с себя кнут – но тот затянулся еще сильнее. Лицо воина побагровело, глаза выпучились, а изо рта стали раздаваться непонятные звуки. Девушка, потрясенная, не сводила с него взгляда. Она не видела никого вокруг, только красную шею, все больше затягивающейся на ней кнут, и перекошенное от боли и нехватки воздуха, лицо обидчика.

- Ты больше не приблизишься к тому, что моё, Гай, - пророкотал властный мужской голос.

Воин, обвитый кнутом, слабо качнул головой. Но, видимо, всаднику этого было мало. Он подтянул мужчину назад, и зловеще предупредил:

- Лишь потому, что я ценю своих людей, сегодня я пощадил тебя.       

Кнут сполз с шеи воина и, взвившись вверх, исчез. Девушка, проследив за ним загипнотизированным взглядом, подняла глаза. Кровь застыла в её венах. На неё смотрел тот, о ком её предостерегал брат, кого так боялись последние 5 лет жители Уэльса.

Нормандский лев собственной персоной.

3. ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Леонардо смерил девушку холодным, расчетливым взглядом. Белоснежная кожа, белокурые, шелковистые волосы, руки – не знавшие тяжелого труда. Лицо – благородные черты, мягкие, женственные, отчего-то показавшиеся знакомыми ему. Последнюю мысль воин нещадно прогнал, считая её абсолютно лишней. Он продолжил анализировать. Хотя под простым, широким платьем фигура девушки была хорошо скрыта, воображение и чисто мужское чутье подсказало Леонардо, что у неё - красивая грудь, осиная талия и округлые бедра. Девушка, как говорили о ней – обладала статью, была высока ростом и обладала «внешностью ангела».

Для порядка, Леонардо пробежался взором по другим женщинам – хоть те и были привлекательны, не шли  ни в какое сравнение со стоящей перед ним  красавицей. В памяти тут же всплыло, как менестрели воспевали красоту «белокурой девы, чистой и непорочной, как слеза и смех младенца».

Определенно, это она.

Леонардо ловко спрыгнул со своего боевого коня и вручил поводья оруженосцу. Животное недовольно зафыркало и попыталось укусить молодого мужчину, но тот успел в последний момент увернуться. Не сводя холодного взгляда с девушки, которая, как статуя, стояла, не шевельнувшись, воин подошел к ней. Нет, все же, она двигалась – её тело сотрясало от дрожи. Было ясно, что пленница напугана. Даже полные губы белокурой красавицы слегка подрагивали. Мужчина ощутил некое удовлетворение в груди.

- Я так понимаю, передо мной стоит знаменитая леди Годива? – с легкой, издевательской улыбкой, громко поинтересовался Леонардо.

- Да, - еле слышно выдохнула девушка, ошеломленно глядя на мужчину. Это лицо…

Улыбка Леонардо превратилась в оскал.

- Я очень ждал с вами встречи, леди, - вежливо-ледяным тоном, в котором, впрочем, сквозили высокомерные нотки, сообщил мужчина. Он прошелся по девушке уже нарочито медленным, от макушки белых волос до ног, взглядом. И по мере его продвижения Годива все больше и больше покрывалась стыдливым румянцем.