В архиве Беляева нашли письмо, написанное Антониной Богданович в 1907 году, в котором последняя требовала выдать ей векселя на сумму, «необходимую для обеспечения ее материального положения». Беляев выписал пять стандартных пятитысячных векселей на ее фамилию…

Странная связь миллионера и ревнивой любовницы продолжалась довольно долго. В конце концов постоянные сцены ревности и скандалы вывели его из себя, и он решил разорвать этот «порочный круг». После очередного скандала, учиненного ревнивой «подругой жизни», он заявил ей, что больше не желает ее видеть.

Когда летом 1912 года встал вопрос о разрыве отношений, именно на эти 25 тысяч рублей Антонина Ивановна потребовала посчитать проценты дохода, как если бы вся эта сумма лежала в облигациях Министерства финансов.

Развязка не заставила себя долго ждать. Взбешенная Антонина Богданович выхватила револьвер, который она носила с собой, и в припадке ревности застрелила своего возлюбленного.

В соседней комнате находился сын Якова Беляева Иван. Услышав выстрелы в столовой, он бросился туда и застал отца распростертым на полу, а Антонину Богданович – стоящей с револьвером в руке. Иван Беляев бросился к стонущему отцу, но в ту же минуту Богданович произвела еще один выстрел – смертельный. По показаниям служанок Беляева, они, прибежав на выстрелы, застали Богданович плачущей, причем она заявила им, что «не могла больше терпеть, что барин живет с племянницей».

Хотя Антонину Богданович арестовали по обвинению в «убийстве в запальчивости», у следователей довольно быстро возникли серьезные сомнения в обоснованности именно такой квалификации ее действий. Когда на допросе ей заметили, что неуместно говорить о любви между мужчиной и женщиной, когда та требует выдачи вперед векселей на 25 тысяч рублей, Богданович заявила: «Да я спасала его состояние!» Как выяснилось, она имела в виду случай, происшедший в 1909 году, когда Беляев ссудил деньгами Андрея Виноградова – мужа Нины Виноградовой.

На суде прозвучало письмо Якова Беляева Антонине Богданович, датированное 23 июня 1912 года. В нем были такие слова: «Не могу мириться с созданным Вами положением; нахожу подчиненность своей жизни Вашей воле для себя унизительной и вижу в Вас только насильника – тюремщика… Напоминаю об отсутствии существенного повода ко всей этой истории и о ранее данном Вами обещании не вмешиваться в мою жизнь».

Далее Яков Петрович предлагал «продолжить совместную жизнь в качестве добрых друзей, не задающихся непрошенным руководством жизнью другого. В противном случае нам придется разъехаться, так как без спокойного гнезда мне не выдержать».

Судебная экспертиза констатировала наличие в поведении Антонины Богданович истерических черт, но в целом ее признали полностью вменяемой. Сразу же после убийства ее отправили в тюрьму «Кресты», где полтора года она просидела в одиночной камере.

Слушания начались 1 марта 1914 года в столичном окружном суде с участием присяжных заседателей. Процесс оказался громким, ведь защитником Богданович выступил знаменитый Николай Карабчевский, один из выдающихся адвокатов и судебных ораторов дореволюционной России, с 1913 года – председатель Петербургского совета присяжных поверенных.

Адвокат Н. Карабчевский. Именно его стараниями А. Богданович (которую ждала тюрьма или каторга) объявили невиновной

«Перед судом прошло около 50 свидетелей, и об одних и тех же лицах присяжным заседателям приходилось слушать совершенно различные характеристики, – сообщалось в журнале “Огонек”. – Одни восхваляли г-жу Богданович как любящую подругу Беляева и нежную мать его детям, другие рисовали отталкивающими чертами отношения к детям самого Беляева. Временами казалось, что было два Беляева и две Богданович. Подсудимая во время процесса сильно волновалась и часто впадала в истерику».