Спустя несколько дней Михалков сделал Татьяне официальное предложение. Она его, естественно, приняла. А свадьбу они сыграли через несколько месяцев, причем не в Москве, а в Грозном, где Михалков осенью 73-го снимал свою первую картину – «Свой среди чужих, чужой среди своих». Никита договорился с властями города о регистрации без очереди, и молодых расписали в тот же день. Без белого платья, без черного костюма… Праздновали всей съемочной группой, что называется, по-студенчески.
В год выхода этого фильма на экраны страны – в 1974-м – в семье Михалкова случилось прибавление: родилась девочка, которую назвали Анной. Вспоминает Т. Михалкова: «Анну я вынашивала на подиуме. Более легкой работы найти для меня не смогли, и я до семи месяцев демонстрировала модели. Брюки уже не застегивались: я их придерживала рукой и ходила по «языку» в распашонках… Иногда, правда, Никита увозил меня на свои съемки, а потом писал в Дом моделей объяснительные. Необычные, в форме заявки на сценарий. Он так красиво описывал в них причину моего отсутствия, что все манекенщицы заслушивались…
Аню я рожала в роддоме на Шаболовке. Помню, привез меня туда Никита, а нянечки говорят: «Все делай сама, залезай и рожай!» «Да я не знаю как», – говорю. Никакой реакции. Пришлось пообещать им книжку стихов Сергея Михалкова. После этого помогли…
Я ни с кем предварительно о роддоме не договаривалась и ничего заранее не покупала. Из-за суеверия. Когда мы привезли Аню из роддома, быт у нас был настолько неустроен, что пришлось положить ее в коробку, а кормить чуть ли не из водочной бутылки с приделанной к горлышку соской. Когда к нам приехала моя мама, она ужаснулась. Всю войну, говорит, прожила, но такого еще не видела!..
А второго ребенка – Артема – я ехала рожать с дачи: теперь уже со своими самоучителем, простыней и ножницами для пуповины. Вторые роды – они, как правило, быстрые. Еле успели до ближайшего роддома на Черногрязской…»
Интересно отметить, но в самом начале семейного периода финансовые дела Михалкова обстояли не слишком успешно: когда родилась Аня, его официальная зарплата составляла всего 140 рублей. На эти деньги троим членам семьи надо было кормиться, одеваться и т. д. Экономили молодые супруги на всем. Чтобы не тратиться на детские бутылочки для малышки, молоко наливали в бутылку из-под водки и натягивали на нее соску. А кроваткой маленькой Ане одно время служила обычная корзинка. Но молодые родители на трудности не роптали. Более того, когда Татьяне предложили работать с итальянцами, что сулило значительную прибавку к семейному бюджету, Михалков выступил категорически против этого и заявил: либо жена отказывается, либо он собирает чемодан. Перечить ему Татьяна не стала. А вскоре материальное положение семьи заметно улучшилось и без этого. Этому немало способствовало международное признание его фильмов: «Раба любви» получила призы на фестивалях в Тегеране, Йере; «Неоконченная пьеса для механического пианино» – в Сан-Себастьяне, Чикаго, Белграде, Флоренции, Картахене; «Пять вечеров» – в Йере; «Несколько дней из жизни И.И. Обломова» – в Оксфорде, Бемальмадене; «Без свидетелей» – в Вальядолиде. И это не считая призов, завоеванных теми же фильмами на всесоюзных кинофестивалях. Мало кому из советских режиссеров выпадал в те годы такой «обильный урожай» призов.
На протяжении практически всей киношной карьеры Михалкова в артистической среде о нем ходили слухи как о неисправимом донжуане (у семейства Михалковых это наследственная черта). Культивированию подобного рода слухов во многом способствовали роли самого Михалкова в кино. Взять того же проводника из «Вокзала для двоих» или Паратова из «Жестокого романса». Говорят, Татьяна догадывалась об увлечениях мужа на стороне, но, как всякая мудрая женщина, предпочитала закрывать на это глаза. Она знала, что в любом случае он вернется в семью, где у него растут двое детей. В итоге в 2003 году Михалковы благополучно отпраздновали 30-летие совместной жизни.