29 июня они встретились снова, и Андрей сделал Екатерине официальное предложение руки и сердца. Несмотря на то что влюбленные виделись до этого всего лишь пару-тройку раз, Градова ответила согласием. На этом свидании они решили, что поженятся 30 ноября. (Сначала, правда, выбрали другое число, 22 октября, однако родители Миронова заставили их поменять дату, поскольку в те дни уезжали на гастроли в другой город.) Вспоминает Е. Градова:

«Всю ту неделю, пока Андрей за мной ухаживал, он с родителями отдыхал на Красной Пахре и по утрам приезжал в Москву, предварительно обламывая всю сирень на даче и набивая банки клубникой. Все это он привозил на съемки в павильон (имеются в виду съемки фильма «Семнадцать мгновений весны». – Ф.Р.) и во время перерывов кормил меня клубникой и засыпал сиренью…

А для родителей его поведение в эту неделю было загадкой. Он чуть свет вставал, пел, брился, раскидывал рубашки, галстуки, без конца переодевался.

Когда Мария Владимировна приехала в Москву (они жили тогда еще на Петровке, в Рахмановском переулке), Андрей привел меня к ней домой. В тот день мы подали заявление в ЗАГС и пришли с этой новостью к его ничего не подозревающей маме.

Мария Владимировна сидела в своей комнате, опустив ноги в таз с водой, а возле нее хлопотала их семейная, очень милая педикюрша. Мария Владимировна не могла в тот момент встать, выйти и встретить меня. Андрей краснел, а я бледнела, но зашли мы вместе. Я держала гигантский букет роз. Мария Владимировна сказала:

– Здравствуйте, барышня, проходите. – Спросила: – По какому поводу такое количество роз среди бела дня?

Андрей быстро запихнул меня с этими розами в соседнюю комнату со словами:

– Я тебя умоляю, ты только не нервничай, не обращай ни на что внимания, все очень хорошо.

И остался наедине с мамой. Я только услышала какой-то тихий ее вопрос, какой-то шепот. Потом она вдруг громко сказала:

– ЧТО?!! – И снова гробовая тишина. Я вся тряслась от страха. Он ей еще что-то долго объяснял, и наконец она пригласила меня войти. Сказала: – Андрей, посади свою невесту, пусть она тоже опустит ноги в таз.

Я села, ни слова не говоря. Мне принесли чистую воду. Я абсолютно ничего не соображала, и педикюрша Зиночка сделала мне педикюр. Если бы мне в тот момент отрезали не ногти, а ноги, мне кажется, я бы и этого не почувствовала. Я была как бы прикована к этому злополучному тазу, все плыло перед глазами, а Мария Владимировна уже ходила мимо меня и сверлила взглядом. А я даже не знала, какое мне сделать лицо. Я чувствовала себя каким-то похитителем, вором, и мне ясно давали понять, что так оно и есть на самом деле. Когда все кончилось, мы быстро убежали… А нашу помолвку отпраздновали у Вали Шараповой…»

30 ноября 1971 года Миронов и Градова поженились. После бракосочетания и торжественного обеда молодожены отправились в Ленинград. На вокзал их провожали Александр Ширвиндт и Марк Захаров. Вспоминает М. Захаров: «Во время привокзальной суеты с распитием шампанского мы с Ширвиндтом незаметно для молодоженов положили в их чемоданы несколько кирпичей и портрет Ленина. Нескрываемую радость нам доставило то, что молодожены с большим трудом втащили чемоданы в купе. Мы с Ширвиндтом не переставали вслух удивляться – зачем брать с собой так много тяжелых вещей?

Андрей нам потом рассказывал, что Кате при вскрытии чемодана наша шутка не очень понравилась. Она в нас тогда даже слегка разочаровалась…»

Вспоминает Е. Градова: «Наш союз был заключен по большой любви… Андрей был очень консервативен в браке. Воспитанный в лучших традициях «семейного дела», он не разрешал мне делать макияж, не любил видеть в моих руках бокал вина или сигарету, говорил, что я должна быть «прекрасна, как утро» и что мои пальцы должны пахнуть максимум ягодами и духами. Он учил меня стирать, готовить и убирать так, как это делала его мама. Он был нежным мужем и симпатичным, смешным отцом. Андрей боялся оставаться с нашей маленькой Манечкой наедине. На мой вопрос почему – отвечал: «Я теряюсь, когда женщина плачет». Очень боялся кормить Машу кашей. Спрашивал, как засунуть ложку в рот: «Что, так и совать?» А потом просил: «Давай лучше ты, а я буду стоять рядом и любоваться ею»…