Прежняя деревенская лачуга словно растворилась среди выстроенных квадратом зданий, составлявших гостиницу. Стены чисто выбелены, вокруг растут розы и петуньи, в стороне – большая конюшня на две дюжины лошадей. В окна вставлены стекла, над трубами вьется дымок. В воздухе витает аромат жареного мяса и доброго эля.

Несколько парней бежали от конюшни, чтобы принять коней у приезжих.

– Пойдемте, миледи, – пригласил Рори, помогая Жасмин спешиться, – поздороваемся с мистрис Талли. Теперь она выучилась английскому, поняв, что без этого не проживешь.

Герцог Гленкирк неожиданно поймал себя на том, что немного раздражен тем, как запросто обращается ирландец с его женой, и хотел было вмешаться, но утешил себя тем, что слишком мало осталось людей, знавших Жасмин в молодости. Адали, Рохана, Торамалли да этот Магуайр – вот, пожалуй, и все. Кроме того, положение у Рори нелегкое. Дворянин, вынужденный стать слугой, – что может быть неприятнее! И все-таки он ухитрился сохранить достоинство и гордость. Пожалуй, стоило бы получше узнать его. Похоже, парень он неплохой и честно ведет дела хозяев и арендаторов.

Жасмин едва узнала мистрис Талли, превратившуюся в пышную розовощекую матрону. Содержательница постоялого двора почтительно присела перед ней и еще раз поблагодарила за доброту и великодушие.

– Видите, миледи, благородное сердце вашего покойного мужа спасло нас. Не знаю, что бы с нами было, если бы не он, – призналась она с мелодичным ирландским акцентом.

Им накрыли стол в маленькой отдельной комнате и принесли жареную баранину с луком, морковью и картофелем, жирную утку, фаршированную яблоками, паровую лососину с укропом, свежий хлеб, масло и сыр. К еде подавались эль и вино.

– Жаль, что нельзя остаться на ночь, – вздохнул Джеймс Лесли, расстегивая камзол и отодвигая оловянную тарелку.

– Если переночуем здесь, не сможем добраться до Магуайр-Форда к завтрашнему вечеру, милорд, – пояснил Рори.

– А где же мы остановимся на ночлег, Магуайр? – поинтересовался герцог.

– В единственном подходящем месте – доме сэра Джона Эпплтона.

– Как! Он еще жив? – поразилась Жасмин. – Насколько я помню, он и его жена – невероятные снобы, презирающие ирландцев. По-моему, он до сих пор кичится, что занимал какую-то скромную должность при дворе старой королевы Бесс.

– Жив и здоров, – мрачно подтвердил Рори, – а с годами стал еще более злобным и подлым. Жена его умерла, но зять с дочерью живут вместе с ним, и, поверьте, они ничем не лучше старого черта.

– Похоже, нас ждет приятный вечерок, – пробормотал Джеймс Лесли.

– О, милорд, не сомневайтесь, они кинутся пятки лизать вам и ее светлости. Вот только с остальными разговор будет короткий.

– А другого места нет? – с надеждой поинтересовался Джеймс.

Рори покачал своей огненной головой и скорбно развел руками.

Сэр Джон Эпплтон превратился в тучного старика, терзаемого подагрой. Его дочь Сара и зять Ричард оказались одинаково тощими и скучными. Они были на седьмом небе от того, что сам герцог Гленкирк с женой и дочерью почтили их визитом, и сразу усадили Фортейн рядом со своим отпрыском Джоном, очевидно, надеясь на чудо. Однако чуда не произошло. Джон, громкоголосый бесцеремонный хам, был так потрясен красотой и надменностью леди Линдли, что мгновенно притих и не сводил с нее обожающего взгляда. Такой девушки ему еще не доводилось видеть! Фортейн же откровенно игнорировала соседа по столу: к несчастью, юный Джон Эпплтон отличался прыщавой физиономией и потными ладонями, а непривычная молчаливость и неумение поддержать беседу отнюдь не возвысили его в глазах Фортейн. Джон показался ей глупым и ничтожным.