“Хотя все косяки быстро лечатся”, – решаю я с усмешкой вспоминая, как у мелкой подгибались коленки при виде плети.

– Твоя задача, быть послушной и угождать мне, – повторяю я.

Угождать! Окидываю взглядом стройную фигурку, на цепях она будет смотреться весьма неплохо.

Катя подписывает контракт. Все! Она моя!

Изначально я думал начать заниматься с девочкой завтра, но зачем откладывать на завтра, то что можно сделать сейчас, пройдусь ка по пункту – “Послушания”.

– Отметим? – достаю бутылку красного вина и разливаю по бокалам.

– Я не пью, - девочка пятится назад.

– Ты забыла? Ты делаешь, что я скажу, – ну, откажись, заработай первое наказание.

Но она берет бокал.

– С данного момента, – указываю я ей, наблюдая за реакцией. – Я для тебя Хозяин. Пей до дна.

Мелкая точно пить не может. Захмелела сразу. Пришлось отправить домой. Заказываю такси и девочку на выход.

Но прежде …

Вкус ее губ терпкий , как вино, что она только что пила. Девочка тает от поцелую. Скоро ты будешь в ногах у меня ползать вымаливая ласки.

– До завтра, – до завтра, моя мышка, моя игрушка, моя прихоть , что я захочу.

Утром звоню к районную больницу другу и прошу перевести мне пациентку Нежную. Тот обещает все сделать до обеда, историю же болезни получаю сразу по электронке.

Что тут у нас? Я вспоминаю щуплую женщину с синими глазами, как у дочери, только тусклыми, с поникшим взглядом , полным боли. Каких диагнозов ей только не ставили, от чего только не лечили. Ненавижу шарлатанов в моей профессии, но к сожалению их много. Откладываю карту, будем сами смотреть.

– У нас в двухместной есть койка ? – интересуюсь у старшей.

– Да, в седьмой, – отвечает медсестра.

– К обеду привезут пациентку Нежную Лилию Павловну. ЕЕ в седьмую. И сразу анализы по полной, – распоряжаюсь.

Работу свою я привык делать хорошо. Я буду не я, если не вылечу мать мелкой. Я буду не я если не воспитаю послушную сабу.

Катя.

Я же не пью совсем. А тут. Хозяин он блин! Естественно в такси я уснула. Водила меня растолкал и перебралась спать на свою кровать.

К удивлению голова утром не болела, я была бодрая и отдохнувшая.

Позвонила мама и сообщила, что ее готовят к переводу.

Ого! Райский быстро! Кто то сказал: “Мужик сказал – мужик сделал!” это похоже про него. Что он там еще говорил? Что будет строг и справедлив и за косяки наказания. Ой, чувствую будет не просто.

Бегом в душ,одеваться и до больницы надо еще в кафе на работу забежать. Стоп! Работа! Профессор сказал уволиться. Угу сейчас, уволиться. Обошлась отпуском за свой счет по уходу за мамой.

Мама уже собралась, ждет перевода.

– Катюш, представляешь, меня переводят к тому профессору, – радовалась мать.

– Это же хорошо, – говорю ей.

– Это ты? Откуда деньги?

– Квоту дали, – вру маме.

– Хорошо, – настроение у нее замечательное, даже блеск в глазах появился, которого давно не было.

Ради этого можно жить, можно терпеть и угождать.

В новой клинике нас встретили , быстро разместили маму и оформили все документы, никаких сидений в очереди в приемном покое. Тут примчалась медсестра взяла кровь и пообещала прийти утром.

Соседка оказалась у мамы разговорчивая. Вскоре мы знали, что она прилетела из Красноярска специально к профессору Райскому, что только он смог назначить дельное лечение и сейчас ей гораздо лучше. Смотрю мама вообще повеселела.

– Скоро , дочка, меня вылечат и я не буду обузой, ты сможешь вернуться в институт, – мечтала она.

– Что у нас тут? – дверь в палату распахнулась, в палату вошел профессор. в окружении парочки ординаторов и медсестры.