Затем брат перевесился с лестницы и развел руками:

– Их тут нет. Может, в теплице? Иди глянь, а?

Макс сбросил рюкзак и вышел из дома в палящую жару. Они могли быть и в теплицы, и в сарае за теплицей и где угодно. Но чем ближе Макс подходил к теплице, тем отчетливее понимал, что их там нет. Их вообще нет. Странный холодный озноб пронзил его, когда он открыл дверь парника. Раскаленный влажный воздух обдал его с головы до ног. Макс пошатнулся и тут же закрыл ее. Он проверил сарай и позади него, где лежали штабеля досок, на всякий случай заглянул в колодец, на водной глади которого, точно на вчерашней луне, застыла гигантская водомерка.

Обежав весь участок, он понял, что их тут нет. Тем временем, Андрей вышел из дома.

– Ну что? – спросил он.

Макс развел руками.

– Нет. Их нигде нет.

– Мм.. где же они могут быть? Если дверь открыта, может… у соседей?

Макс тут же вспомнил, что… отец говорил что-то про Мартына и автоматических посмотрел на старый, вросший в землю дом, ставни которого всегда были закрыты.

– Кажется, я знаю, где они, – сказал он брату.

– Ты знаешь, где они? И где же?

– Там, – Макс указал пальцем в сторону покосившейся от веса плодов груши. – Они там. Пойдем.

Андрей скептически покачал головой.

– Да ну брось. Ты имеешь ввиду соседа? Мы же с ним не общаемся.

Макс показал на ведро, стоящее у двери дома. Оно было доверху наполнено спелыми грушами – некоторые из них выкатились и лежали на дорожке.

– У нас таких нет, – сказал он.

Тем временем плотная занавеска на окне соседского дома приподнялась и тут же опустилась на место. Но браться этого не заметили.

– Идем? – спросил Макс.

Андрей вздохнул.

– Ну ладно, пойдем посмотрим.

Кажется, отец говорил что-то про груши. Что сосед позвал собрать ведро… и потом… Нужно рассказать все брату. Он найдет выход, вместе легче.

– Слушай… – вырвалось у Макса.

Брат, который шел впереди, остановился и повернулся в его сторону.

– Что?

– Как-то тихо тут, да?

Андрей прислушался.

Действительно, не было слышно ни беспрестанного жужжания шмелей и разных мух, ни стрекота кузнечиков и сверчков, ни шума тысяч других насекомых. Будто бы кто-то выключил радиоприемник, обесточил разговорную волну.

– Просто жара, – ответил брат. – Ну идем уже быстрее, есть охота.

Андрей шел впереди, беззаботно насвистывая приставшую песенку модной группы Little Big: «Гипноденсер… Эй! Эй! Гипноденсер… Эй! Эй!»

– Черт, во пристала! – громко сказал он, оборачиваясь к брату, который плелся позади. Макс был какой-то заторможенный. Он постоянно оглядывался, будто что-то искал.

– Кто?

– Да песня эта. Видел новый клип их, где они в казино всех гипнотизируют?

Макс покосился на брата. Тот не увлекался современной попсой и уж точно не относился к поклонникам Илья Прусникина – лидера группы.

– Не видел, – коротко ответил он брату, хотя разумеется, пересмотрел клип раз сто и знал песню наизусть вместе с переводом.

«Это просто маленькая игра, в которую мы играем» – Макс произнес про себя строки из песни. Группа пела их на английском языке, хотя сама была родом из России.

Они вышли за калитку.

Мимо прошла соседка из дома на повороте – она жила одна и вела затворнический образ жизни. Мама говорила, что она убила своего мужа, который над ней издевался, отсидела срок и теперь просто тихо живет, ничего не замечая вокруг. Действительно, обычно ее даже видно не было. Тоненькая маленькая, она больше была похожа на старшеклассницу. – если бы не седина и резкие морщины на лбу. Она прихрамывала на правую ногу и когда направлялась куда-то дальше правления сада, всегда брала с собой палку, на которую опиралась с видимым усилием. Каждый шаг давался ей с трудом.